Я проснулся другим, Внутри меня словно погасили свет, Разбуди меня, открой мне глаза, Да, разбуди меня. В этом бесконечном тоннеле, Я потерялся в кромешной темноте, Разбуди, разбуди меня, Мне нужно найти себя.
B.A.P. — Wake me up
Пение птиц преследовало повсюду. Казалось, его источник преследовал из самой деревни. Птицы были и в Конохе, и в темной чаще леса. Только потом Саске понял, что таким образом с ним пыталась связаться специально собранная его команда. «Хэби» Саске планировал распустить после того, как совершил бы свою месть. Он настолько погрузился в свои размышления, что и забыл о том, что где-то там, за пределами, остались верные ему люди. Саске все хотел перед ними хотя бы извиниться, но не знал, где их найти. По крайней мере до того дня, пока не понял, что пение птиц не просто так ему слышалось. Уговорить Цунаде отпустить его без охраны и без сопровождения команды семь было просто, а вот уходить под злые взгляды из деревни — неприятно.
Пятая обещала, что накажет всех, кто был причастен к уничтожению клана, но все оказалось не так просто, как хотелось бы. Шимура Данзо хоть и удалось обвинить и доказать его вину, но засуетились также и старейшины. Все, что было известно Саске, так это то, что Корень перешел к управлению Цунаде, а сам Данзо взят под стражу и сидел под присмотром верных людей из АНБУ Хокаге. Но этого было недостаточно. Саске всем телом ощущал, что нужно сделать гораздо больше, чем было сейчас. Черт возьми, нельзя виновным уйти из-под наказания! В Конохе, конечно, принято верхушкам держаться за свои места и ни в коем случае не подставлять для удара драгоценные шкуры. Если бы в стране Огня или в других скрытых деревнях узнали, что на самом деле творилось в Конохе, то это вызвало бы огромный резонанс в обществе. Но ни Данзо, ни старейшины этого бы не допустили. А Цунаде не лорд страны Огня, чтобы иметь достаточно сил для наказания. Саске снова нужна сила. Но на этот раз для восстановления справедливости. Все это проходило за закрытыми дверями в то время, как за спиной у Учих струились змеей сплетни. Саске мог допустить, что поливали грязью его, поскольку ему было давно все равно на свою репутацию. Это место перестало быть его домом. Но ему было абсолютно не все равно, когда хотели очернить имя его брата. С желанием вгрызаться в горло он слушал, как его брата называли предателем и убийцей. Саске мог только слушать злые языки, но не находил в себе силы наконец-то заступиться за Итачи. По-прежнему обида веревками висела на его шее, намереваясь затянуть петлю. Саске хотел кричать во все горло, чтобы все закрыли свои рты и посмотрели на истинное кровавое лицо своих руководителей. Но он не мог. Нормально поговорить с Итачи так не удалось. Все встречи заканчивались тем, что они просто сидели и молчали. Но почему-то Саске ощущал внутренний комфорт, вопреки тому, что до сих пор держал в своей сердце обиду и капельку ненависти, которую так отчаянно хотел привить ему Итачи. Возможно, если бы они поговорили нормально, то Саске бы простил его. Но, кажется, сам Итачи не хотел этого. И младший полностью не понимал этого желания. Да и вряд ли когда-нибудь бы понял. Именно для этого и нужна сила. Та, что помогла бы ему восстановить не только справедливость по отношению к их некогда великому клану, но и их отношения с Итачи.
Нужно как можно скорее найти «Хэби» и узнать у них ту важную информацию, которую они хотели сообщить. Одна из птиц на своей лапке принесла послание от Джуго. Там он сообщил их координаты и также желание поскорее встретиться. Саске насторожила небольшая приписка о том, что информация касалась клана Учих. Он еще многое не знал о клане, в котором вырос. Было ли это нормально? Он был ребенком и не мог знать, что происходило в клане за кулисами. Черт, а ведь Итачи тогда был прав, говоря о том, что Саске в то время не касались дела Учих. И снова все его мысли о брате, словно ни о чем другом он думать не мог. Хотя так было всегда. Саске важно разобраться во всей истории, чтобы помочь не только Итачи, но и самому себе простить его наконец-то. Ведь желание есть, а чертова обида не давала ему сделать это долгие годы. Главное сейчас, чтобы встреча с «Хэби» прошла нормально. Они быстро найдут его, поскольку Карин способна чувствовать чакру, в особенности его, на далеком расстоянии. К тому же пение птиц и его источника становилось все больше и больше, что говорило о том, что Саске на верном пути и скоро они должны где-то пересечься. Так оно и было. Стоило Саске выйти на опушку леса, как тут же обнаружил недовольные лица Джуго, Суйгецу и Карин.
— Простите, — только и сказал Саске.
Ему есть за что просить прощение. Эти люди пошли с ним, хотя могли этого не делать. Согласились ради него рискнуть жизнью, а он взял их и бросил. Да, когда Саске собирал команду, то не думал, что из этих людей получилась отличная замена команды номер семь. Они не говорили, что ему делать и как жить, а слепо доверились и вверили вместе с этим свои жизни. Поэтому Саске и извинился, но судя по их лицам, они совсем не злились, как ему показалось в самом начале. Джуго лишь мельком улыбнулся, а его плечо села птица. Суйгецу лишь отмахнулся, показывая, что ничего страшного. А Карин только демонстративно фыркнула, поправляя очки на переносице. Саске прощен.
Разговор завязался достаточно быстро. Саске успел узнать, что после встречи с напарником Итачи появился загадочный то ли человек, то ли растение Зецу, который сказал, что битву выиграл Саске, а Итачи мертв. Тут сам Саске непроизвольно поморщился: он не хотел вспоминать их битву и то, что было после нее; в особенности вид почти мертвого брата, попытка вытащить его с того света и спасительная зацепка в виде Конохи. После этого «Хэби» отправились в логово, где им сказали, что их командир исчез вместе с телом Итачи. Две недели и несколько дней они ничего не знали, только и делали, что сидели и пытались тренироваться. Зецу сказал, что лучше им не напрягаться, а пропажу он найдет сам. Вчера к ним пришли. Не человек-растение, а совершенно иной человек.
— Он представился Учихой Мадарой, — сказала Карин, глядя на Саске, — он сказал, что ты находишься в Конохе вместе с тем, что ему нужно. И то, что он может рассказать то, что ты так страстно желаешь знать.
Головокружение пришло сразу же. Саске почувствовал, как кто-то резким движением выбил у него землю из-под ног. Не впервые ему довелось слышать это имя. О нем говорил Итачи. Получалось, что все ответы находились у этого человека? Саске еще раз прокрутил у себя в голове только что полученную информацию. «Вместе с тем, что ему нужно» — ему был нужен Итачи. Но зачем? У команды спрашивать было бесполезно, ведь сами толком ничего не знали. Откуда вообще этому человеку известно то, что хотел знать Саске? Тут же в голове всплыл тот факт, что Мадара напрямую был связан с Итачи, значит у них было общее какое-то дело. И, по-видимому, он тоже знал правду о клане. И в отличие от Саске, знал полностью, а не обрывками. Дело набирало серьезный оборот.
— Он сказал, что может встретиться с тобой завтра, — продолжил отчет Суйгецу.
— Где? — времени подумать, согласиться или нет, у Саске не было.
— В убежище, из которого ты сбежал.
В голосе явно затаилась обида, хоть его обладатель сам не до конца понимал это. А Саске понял, что будет лучше, если он расскажет им, почему ушел. И что делал все эти дни. А вот про то, что Итачи на самом деле не был так сильно виноват, как казалось, он решил опустить, сам не зная почему. Словно Саске не хотел, чтобы брата по-новой начали обсуждать. Ветер, который неожиданно подул, немного расшевелил не только листву на деревьях, но и обстановку. Это придало Саске немного сил, и он начал свой рассказ. Его команда точно поняла бы его, и больше не было обиды. Только теперь старое название утратило свою ценность. Отныне они не «Хэби», а «Така». Ястреб, который помог бы Саске обрести силу и подняться вверх после падения.
***
У каждого был свой путь. Если человек рожден в Конохе, то у него было несколько путей развития: либо пойти в Шиноби, либо быть обычным гражданским и заниматься каким-то простым делом. Это было нормально, поскольку не каждому дано понять не только кодекс жизни Шиноби, но и принять их истинную сущность. Конечно, когда люди говорили, что они из Конохи где-нибудь в обычной деревне на территории страны Огня, то сразу получали уважения. Однако стоило сказать, что ты не Шиноби, так сразу бы уважение пропадало. Это было проявление двойных стандартов во всей красе. Но, несмотря на это, обычные люди из Конохи пытались найти себя и, если это было возможно, оградиться от жизни Шиноби. Дела, которые принимали Хокаге, их касаться не должны были. И прочее, прочее, прочее, что являлось неотъемлемой частью Шиноби. Были, конечно, среди гражданских и исключения, которым было интересно, чем жила вторая половина Конохи.
Таким исключением была девушка по имени Мисаки. Без фамилии и тем более без какого-либо клана. Просто обычная. С детства ей рассказывали страшные сказки о том, что в Конохе обитали кровожадные убийцы и имя им было Шиноби. Но, будучи ребенком и отличаясь огромным любопытством, девушка замечала, что дети, так называемых, кровожадных убийц были такими же, как и она. Отличались разве только тем, что у них была развита чакра, в отличие от обычного человека. Мисаки как-то тоже хотела стать Шиноби чисто из-за своего любопытства, но столкнулась с тем, что просто не подходила на эту роль. Чакры по сути не было да и предрасположенности к каким-либо стихиями тоже, силы нет, среднестатистический склад ума. Да и жертвовать своей внешностью она не смогла бы. Пепельные волосы требовали много ухода, хоть и были средней длины. А обычное тело вряд ли справилось с нагрузками. Но зато было любопытство. Родители только покрутили пальцем у виска, не понимая, зачем их девочке становиться одной из тех людей, с которыми они не хотели сталкиваться в повседневной жизни. Да и зачем становиться кем-то другим, если было семейное дело. Поэтому Мисаки, как и ее маленькая семья, стала художницей. Девушка рисовала картины и чаще всего относила их в больницу, тем самым помогая реабилитироваться детям, да и просто поднимала им настроение. Родители говорили, что это было несерьезно и что лучше всего пробовать продавать картины по всей стране или за ее пределами, чем раздавать произведения искусств направо и налево. Но Мисаки лишь пожимала плечами и делала по-своему. Девушкой она была не особо конфликтной, поэтому если ее мнение не совпадало с другими, то она просто делала, как хотела, а не лезла спорить. Как-то она хотела стать доктором, но оказалось, что вместить в голову все необходимые знания девушка не могла. Поэтому Мисаки было в каком-то роде находиться в больнице приятно. И было ощущение, что таким необычным способом она помогала людям. Светящиеся лица от счастья из-за подаренной картины грело сердце, хотя девушка была немного скупа на эмоции, поскольку весь эмоциональный спектр состоял из любопытства.
Ей были интересны Шиноби и то, что они несли с собой. Родители и знакомые рекомендовали держаться от них подальше, чтобы не создавать себе проблемы. Но запретный плод сладок. Мисаки никак не могла понять, почему все так хотят не вспоминать лишний раз об их существовании. Возможно, это было в силу неопытности, ведь девушке было всего лишь восемнадцать. В этом возрасте, как она слышала, некоторые Шиноби достигали высот. Да и звучало это гордо. А что хорошего быть обычным? Мисаки много раз наблюдала, как люди прыгали по крыше и неслись с бешеной скоростью по улицам. Это каждый раз завораживало. Хотелось хоть раз ощутить на вкус эту скорость и власть над своим телом. Почувствовать, как чакра струилась по телу и как руки складывались в печати, а выходила целая техника. Увы, но это было ей недоступно. Ну ничего, зато ей была подвластна большая фантазия, которую можно было обуздать и перенести на холст. Мисаки хотела себе друга из Шиноби, чтобы иметь представления об их мире не из детских сказок и предупреждений родителей, а из самых первых уст. Но пока такого шанса не подвернулось. Больница была еще тем местом, где можно было встретить не только обычных пациентов, но и Шиноби с ирьенинами.
Часы показывали, что пора было собираться в больницу. Мисаки на этот раз взяла с собой мало картин — у нее были другие планы. Совсем недавно она заметила в одной из палат одного человека. Сколько бы она не спрашивала о нем на ресепшене, ей никто не отвечал. Главный врач и вовсе от нее отмахнулась, ссылаясь на то, что это не ее дело. Ну и ладно, она тогда узнает все сама. Девушка не знала, почему из всех пациентов ее заинтересовал именно он, но, наверное, это было не просто так. В любом случае Мисаки привыкла, что ее любопытство приводило только к хорошему результату. Ни имени, ни фамилии — если она, разумеется, была — она не знала. В ее распоряжении был лишь номер палаты. И один редкий гость, который появлялся и исчезал всегда внезапно. Именно из-за того, что Мисаки с ним столкнулась, она увидела того человека, что заинтересовал ее. Величественная осанка и аристократический вид вряд ли были присущи обычному человеку.
Мисаки видела, что почему-то на этом этаже было много людей, которые находились здесь целый день. Возможно, это было только фантазией, которая у девушки была хорошо развита. Это было уже неважно. Мисаки быстро поднялась на нужный ей сначала этаж, потом вручила картины их новым обладателям и отправилась дальше. Она не знала, что будет говорить и как объяснить, зачем она пошла в палату абсолютно к незнакомому человеку. Ответ был прост: всего лишь любопытство. Детское, наивное и немного не совместимое с остальными чертами характера девушки. Мисаки хоть и относилась ко всему спокойно, но эта ее особая черта всегда брала вверх. Найти нужную палату труда не составило, но почему-то было ощущение, что на ее спину направлены тысячи глаз. Но как только девушка обернулась назад, то обнаружила, что на нее никто не смотрел. Мисаки бодро переступила порог палаты и закрыла за собой двери, не отделавшись от чувства, что за ней наблюдали.
— Что Вы тут делаете?
Девушка вздрогнула. Голос, что раздался за ее спиной, определенно принадлежал тому, с кем она пришла познакомиться.
— Да я просто зашла… — проговорила Мисаки, оборачиваясь назад, — познакомиться…
И замерла. На нее смотрели пара черных глаз, и судя по всему их обладатель был слеп. Мисаки уже хотела было извиниться за беспокойство, ведь она никак не ожидала увидеть такое, но что-то ее остановило и она просто стояла и молчала.
— Ничего просто не бывает, — спустя несколько минут ей ответили.
— Видимо, бывает. Это все мое любопытство.
Девушка улыбнулась, а потом хлопнула себя по лбу, ведь ее улыбку он увидеть не мог. Какой глупый поступок. Потом девушка сообразила, что логичнее всего лучше сейчас предложить свою помощь, но она не знала, как это сказать. Да и все-таки перед ней чужой человек, а Мисаки просто навязалась бы таким способом. Ну раз уж она вторглась в чужое пространство, то надо хоть как-то искупить свою вину.
— Меня зовут Мисаки, — сказала она. — Хотите что-нибудь? Я могу принести или помочь что-сделать. Мне несложно.
На нее всего лишь странно посмотрели, но тут же девушка сказала, что ей очень стыдно за то, что она без разрешения вошла, и теперь бы хотела искупить вину. Порой ее любопытство переходило черту, но ничего поделать с этим она не могла. Разговор с Итачи (как он нехотя сам представился) не шел нормально. Девушка не знала, что ему предложить, чтобы хоть как-то поднять настроение, но все попытки увенчались провалом.
— Я лишился зрения, а не всего тела, — сказал Итачи, когда она в очередной раз предлагала свою помощь.
Мисаки только пожала плечами. Он был слишком гордым, наверное, поэтому и не хотел, чтобы ему помогали. Или было что-то другое, что скрывалось от посторонних глаз.
Напоследок перед тем, как уйти из палаты, девушка спросила, можно ли зайдет еще. С большой неохотой, но она получила разрешение на следующий визит. Девушка просто хотела помочь, не осознавая, что заключила контракт с дьяволом.
Прочитали?
3
◄
No NameSakura UzumakiNohara Rin
►
8
0
1124
Оценка материала: 5.00Израненные души. Глава 45.000.0088☆☆☆☆☆
версия для печати
Дизайн
Главная
Твиттер
ВКонтакте
Почта
Правила и Политика
English
БорутоФан.ру
Александр Маркин
Анастасия Чекаленкова