Открой глаза

Шапка фанфика
Название: Открой глаза
Автор: SashaLexis
Дисклаймер: Масаси Кисимото
Жанры: Драма, Романтика, PWP
Персонажи: Саске Учиха/Сакура Харуно
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: первый раз
Описание: Саске никогда не здоровается, смотрит сверху вниз и не гнушается применять силу.
Сакуру это не останавливает.

X В сборниках
Гет (108)
X Текст




Подсветка:
СасуСаку - Откл/Вкл
Фон: Откл/Вкл
Удалить пустые строки
X Содержание
Открой глаза
  Глава 1
ЗАВЕРШЁН!
- Привет, - голос Сакуры звенит в кристальном, искрящемся воздухе последнего весеннего дня.
Саске чистит оружие. Он сидит на траве, подобрав под себя ноги, ссутулившийся, сосредоточенный и мрачный. Из-под задравшихся шорт виднеются бледные мальчишеские колени в тонких шрамах, на земле кругом - россыпь сюрикенов и кунаев, аккуратные стопки печатей, сложенные горкой новенькие тугие свитки.
Саске не здоровается.
Даже замершее над деревьями солнце не жалеет Сакуру, светит ей прямо в глаза, падает желтыми пятнами на обгоревшие лоб и щеки, печёт переносицу в мелких прозрачных веснушках.
Молчание затягивается.
Жарко.
А когда Саске, наконец, поднимает голову и раздраженно, выжидающе смотрит, то становится еще и душно.
«Один, два, три…» - Сакура зачем-то отсчитывает секунды про себя, не размыкая пересохших губ, боясь моргнуть. На каждый счет приходится два биения её сердца.
«Четыре, пять…»
Саске отводит равнодушный взгляд. Кунай в его руке снова приходит в движение, ловит блик лезвием. Тряпка с полиролью скользит по металлу, источая резкий химический запах.
Немного потоптавшись на месте в ожидании приглашения, Сакура всё же опускается на траву по левую руку от Учихи, разглаживает невидимые складки на платье и ставит перед собой плетёную корзинку. Внутри - фляга с ключевой водой, пара румяных яблок и шесть онигири: еды поровну, как раз на двоих. Яства извлекаются одно за другим и выкладываются на расстеленную льняную салфетку - у Саске при виде всего этого великолепия отчетливо урчит в животе, и он неожиданно стесняется: поводит лохматой головой, прячет глаза за тенью косой челки.
Лес над ними шумит, объятый ветром, - порозовевшее лицо Сакуры обдает спасительной прохладой, а за спиной Саске парят листья: совсем ещё молодые, едва распустившиеся, согретые в косых солнечных лучах. Мгновение поколебавшись, Учиха тихо вздыхает и нехотя откладывает кунай с тряпкой в сторону, трет испачканные пальцы.
Сакура улыбается: искренне, чуть смущенно. Сегодняшняя крошечная победа значит для неё неприлично много, она наполняет её не просто радостью - необыкновенным могуществом. В этот день она не чувствует себя слабой.
Сакуре десять, и она всего лишь глупая влюбленная девочка.

***
Сакуре пятнадцать.
А Саске по-прежнему не здоровается. И взгляд у него все тот же: тяжелый, неподвижный, ещё более темный, чем прежде. Взгляд сверху вниз: даже когда у них еще не было разницы в росте, он казался ей именно таким.
Они не виделись несколько лет.
Узнал ли он ее? Вспомнил ли вообще?
Сакура всматривается в повзрослевшее, с загрубевшими чертами лицо, силясь прочесть ответы на все свои вопросы сразу. Плечи Саске замирают в напряжении, в его ладони - острая сталь катаны, а глаза смотрят настороженно, по-змеиному, будто бы сквозь неё... почти как тогда, пять с лишним лет назад, когда она стояла перед ним, навязчивая и глупая, в платье, что было не по размеру, с идиотской корзинкой во вспотевших руках. От этих далеких детских воспоминаний болит под ребрами, копится мокрый ком в горле. И слезы на глаза наворачиваются.
Ведь Саске всё тот же, а от неё прежней осталось так мало.
И даже сейчас, когда её сердце так болезненно и так сладко трепещет от радости случайной встречи, ей отчаянно хочется налететь на Саске с кулаками, толкнуть его в плечи что есть силы, прокричать прямо в его дурацкое каменное лицо всё то, что так долго мучило и делало несчастными их с Наруто... всё то, что хранилось в её душе годами.
Она представляла себе эту встречу сотни раз. Но все эти сотни мечтаний в один миг разбиваются о реальность, когда Саске внезапно оказывается у неё за спиной.
- Здравствуй, Сакура, - произносит он совсем тихо, в ничтожном расстоянии от её уха.
И Сакуре становится тяжело дышать. Так тяжело, что, кажется, взгляни она сейчас вниз - увидит торчащее окровавленное лезвие, пронзающее её грудь.
Саске близко. Сакура понимает это, но всё равно вздрагивает, когда чужие волосы вскользь касаются её щеки. Саске близко и вместе с тем так далеко. От него веет холодом и опасностью, сыростью подземелий, тонко тянет застарелой, гнилой кровью.
И Сакуру запоздало накрывает осознанием: их больше ничего не связывает.
Саске чужой.
Мальчик из её воспоминаний, тот самый, что ушёл из деревни когда-то, давно уже мёртв.

Погружение в гендзюцу похоже на падение в темноту: спиной вниз, в полной невесомости и неизвестности. Не ощущая ни собственного тела, ни хода времени - лишь оплетающий внутренности удушливый страх. И Саске рядом больше нет. Потому что Сакура знает: он уже ждёт её там, внизу, на самом дне чёрного колодца иллюзии.
Когда она сталкивается с землёй, разбиваясь, то не слышит своего крика: боль затмевает всё. Сильнее всего на свете Сакуре хочется умереть, провалиться ещё глубже, утонуть в вязком иле и раствориться, только чтобы больше ничего не чувствовать, только чтобы всё закончилось. Но вместо этого она с отвратительной четкостью видит свои вывернутые руки с вылезшими обломками костей, она слышит как хрустят осколки её же черепа где-то под затылком... под тем, что ещё недавно им было.
Сакура плачет, скованная неподвижностью, обезумевшая от боли. На мгновение она словно видит себя с поверхности, оттуда, где всё ещё слабо брезжит неровным кольцом свет: распавшуюся фигурку оригами с надорванными углами, втоптанную в грязь. Красная пелена из слез сгущается, теперь за ней не разглядеть ничего. Быть может, оно и к лучшему: она слишком хорошо чувствует на себе чужой ранящий взгляд.
- Не ходи за мной больше, - в словах Саске нет угрозы, нет предостережения, нет и просьбы. Они, бесцветные и холодные, царапают кожу инеем, колются осколками льда. Делают ещё больнее.
Последнее, что помнит Сакура - это звук чужого голоса, отражающийся гаснущим эхом от стен колодца.

***
Сакуре семнадцать. И за последние пару лет Саске пытается убить её как минимум дважды.
Вот только вопреки доводам здравого смысла она по-прежнему ищет встречи с ним: ищет его в каждом встречном прохожем, на каждом задании, за каждым поворотом незнакомой тропы. Сакура закрывает глаза, и всякий раз в темноте смеженных век ей видится контур бледного лица, мерещится проблеск змеиного взгляда.
Её спина всё ещё помнит боль от падения, нарисованного иллюзией: несуществующую боль из несуществующего мира, раскрывающуюся огненным цветком в теле. Её сны - рваные черно-белые картинки, фон из нескончаемого зацикленного эха, видения открытых переломов и раздробленных костей. Но сколько бы Сакура себя ни переубеждала, сколько бы ни твердила обратное, в глубине души она все равно понимает: если такова цена, она готова упасть на самое дно и разбиться ещё раз.

Стоит ей оказаться на миссии в какой-нибудь дальней деревне, она обязательно спрашивает о человеке с приметами Саске в оружейной лавке, в аптеке, у торговцев рыночных рядов - всюду, где он теоретически мог бы появиться. И так на протяжении многих месяцев, пока однажды не находит кого-то похожего по описанию. Сакура преследует его, позабыв о срочности собственного задания, сильно отклонившись от курса, углубляясь всё дальше в сгущающийся лес. Ещё полчаса - и солнце сядет окончательно, что сведёт и без того призрачные шансы догнать его к нулю. Сакура сжимает зубы и вкладывает в очередной прыжок вдвое больше чакры, едва не всхлипывая от прострела в натруженных мышцах, срывая подошвами кору с ветки.
А в следующую секунду её отбрасывает в сторону мощным толчком, и дальше всё происходит так молниеносно, что она даже выставить блок не успевает: удар раскрытой ладони выбивает из легких весь воздух - перед взглядом темнеет, и Сакура временно выпадает из реальности. Мир вокруг размывается туманом боли: она плохо помнит, как её ловят в считанных сантиметрах от земли и тут же валят на спину, как жесткие ладони хватают за запястья, как тяжесть чужого тела придавливает сверху.
Зато очень хорошо помнит мимолётное покалывание знакомой чакры на кончиках пальцев. А ещё - тот миг, когда зрение вдруг вновь обретает четкость, и на лице напавшего одна за другой начинают прорисовываться знакомые черты: тонкая линия рта и твёрдые, резко очерченные скулы... Сакура хочет перевести взгляд выше, но одергивает себя в последний момент и судорожно закрывает глаза. Потому что знает: стоит ей увидеть шаринган - и для неё всё будет кончено.
Дыхание Саске, ещё секунду назад касавшееся её щеки, на миг сходит, а затем снова обжигает кожу коротким щекотным порывом: так, будто он усмехается.
Сакура отдала бы все на свете, лишь бы на это посмотреть.
Она не уверена, что видела хотя бы десятую часть той силы, которой ему удалось достичь за эти годы, поэтому даже не помышляет о сопротивлении или чём-то подобном. Очевиднее некуда: против Учихи у неё нет ни единого шанса, и стоит ей сделать что-то, что ему не понравится, - он не задумываясь перережет ей горло.
Странно, что не сделал этого до сих пор.

А ведь Саске и правда был в том селении: от него пахнет выстиранной одеждой и яблочным мылом, что заворачивают в пергамент и выдают вместе с полотенцами в местных купальнях. А ещё - совсем тонко - горчинкой крепкого чая. Сакура сглатывает. Сплетение запахов кажется слишком ярким и близким: в считанных сантиметрах до прикосновения. И наверное, стоит лишь чуть двинуться - наткнёшься губами на гладкий изгиб шеи, дотронешься до открытого, запрокинутого лица...
- Я же сказал: не ходи за мной, - ломает её наваждение Саске, и у Сакуры от этого низкого, совсем чужого голоса внутри всё разом сжимается и холодеет. - Что непонятного?

Ей так много нужно ему сказать. Она раз за разом пытается облечь свои чувства в слова, озвучить что-то такое, что помогло бы достучаться до Саске, пустить хотя бы крохотную трещину по его ледяной броне безразличия. Но в голове крутятся лишь извечные:
«Я хочу быть с тобой».
«Я люблю тебя».
Слова, простые и искренние, идущие от самого сердца, произнесённые ею уже столько раз и наверняка надоевшие.
Жалкие.
Сакуре больше нечего сказать, нечего ему предложить, ведь это всё, что у неё есть.
Это вся её жизнь.
Вот только, как и прежде, она заранее знает, что не услышит в ответ ничего. Слишком долго была она навязчивой, слишком часто совершала глупости.
Её прежней больше нет.
Они оба уже не такие, как раньше.
Поэтому Сакура не произносит ни слова: лишь поджимает дрожащие губы, сильнее зажмуривается - во рту становится горько, слезы обиды соскальзывают по вискам.

Саске молчит, кажется, целую вечность. Его дыхание размеренно, тело неподвижно. Сакура чувствует, как он её рассматривает, угадывает ломаный абрис его волос на серо-розовой изнанке собственных век и думает о том, что ещё никогда прежде они не были так близки, как сейчас: бёдра Саске касаются внутренней стороны её бёдер, и, черт возьми, если бы она на такое осмелилась, то смогла бы обвить ногами чужую спину... От этой мысли бросает в жар, кровь предательски приливает к лицу, пульс ускоряется до сумасшедшего - Сакура не выдерживает, отворачивается под чужим прожигающим взглядом.
Пользуясь моментом, Саске перехватывает обе её руки одной своей ладонью и заводит их вверх, фиксируя над головой. Как будто в этом есть хоть какой-то смысл, как будто она и вправду вознамерится дать отпор или сбежать. Сакура едва сдерживает нервную улыбку: годы идут, а параноиком он быть так и не перестал. А потом Саске немного меняет положение - слышится шорох листьев, крошечная дистанция между ними стирается полностью. И ей резко становится не до веселья: ладони мокнут, лицо и шею затапливает раскалённым жаром смущения.
- Не пойму, ты настырная или просто недалекая?
Наверное, Сакура и правда недалёкая: она уже с трудом улавливает обидную суть его слов. Саске лежит на ней сверху, и Сакуре жарко, Сакуре сложно дышать: от тесноты, от давления на грудь, от густого яблочно-сладкого запаха чужой кожи. Ей мерещится, что Саске теперь тоже как-то странно дышит: поверхностно, сбито, сквозь сжатые зубы. И что сердце его бьется учащенно, и что тепло его тела ощущается даже сквозь плащ...
- Кто-нибудь знает, что ты здесь? - очень тихо и неожиданно хрипло спрашивает он.
И коротко сглатывает... Так, будто мысли у них сейчас одни на двоих.
- Никто, - сознается полушепотом Сакура, а в следующую секунду чувствует горячую ладонь под своей одеждой.
Из лёгких выбивает дыхание: прикосновение слишком неожиданно, слишком странно и ново. Настолько, что хочется отстраниться и выгнуться навстречу одновременно. Рука Саске под её безрукавкой, пальцы скользят по животу, и Сакура готова поклясться, что ощущает каждую мозоль, каждую нить шрама, каждую неровность ожога на чужой коже.
- Саске... - бездумно выпаливает она.
Но вместо голоса вырывается какой-то жалобный сип, и Сакура замолкает, мучаясь от пламени румянца на собственном лице. Ей хочется сделать хоть что-то, хочется дотронуться в ответ, может быть, даже провести ладонями по плечам... удостовериться, что тот Саске, который сейчас с ней, - реальный. Не сотворённый иллюзией, не нарисованный сном.
Но в действительности её запястья лишь тщетно подергиваются в капкане чужой хватки - нажим ладони усиливается, становится грубым. Словно Саске знает все до одной её мысли и заранее предупреждает: “не вздумай”.
В нем самом что-то меняется: его тело напрягается, твердея мышцами, прикосновения делаются развязнее, злее, ногти задевают кожу. Сакура сдавленно всхлипывает, рвёт зубами нижнюю губу и отчаянно жалеет о том, что не может зажать рот рукой. Жесткие пальцы сминают грудь - и Сакуру выгибает, всю обсыпает мурашками от смешения боли и удовольствия.
- Ради этого ты за мной шла? - Саске дышит ей прямо в губы: жарко, часто, как после долгого бега.
У Сакуры нет хоть сколько-нибудь связного ответа на этот вопрос. И ни на какой другой, кажется, тоже. Голова лёгкая и пустая, перед глазами - лишь вязкая темнота. Крохотная прохладная капля падает ей на лицо, заставляя вздрогнуть, чужая ладонь на мгновение перестаёт терзать и замирает в нерешительности: будто Саске сбит с толку, будто в нем сейчас борются несколько желаний и чувств одновременно. И только теперь, впервые за время их встречи, Сакура отчетливо представляет себе его лицо: на нём игра теней - свет и тьма в расколотом надвое зеркале.
- Открой глаза, - произносит Саске.
Сакура цепенеет. Смысл просьбы-приказа доходит до неё медленно, по слогам, сквозь дурман головокружения.
- Только если ты закроешь свои, - говорит она первое, что приходит на ум, и сама удивляется собственной дерзости.
Какое-то время Саске молчит и не двигается, лишь бесшумно разбиваются о кожу его выдохи и вдохи, рассеивая по коже рябь из мурашек.
- Ты всерьёз считаешь, что можешь диктовать условия? - в тихом севшем голосе больше нет прежнего холода, а насмешка уже не кажется грубой.
Прикосновение под одеждой внезапно пропадает, оставляя после себя лишь фантомное покалывание чакры. Но испытать облегчения Сакура так не успевает: в нескольких сантиметрах от её лица происходит какое-то движение, слышится шорох ткани, раздаётся негромкий щелчок. Зрение здесь и не нужно, потому что натренированный слух безошибочно раскладывает звук на детали: гладкий металл, скрип пуговицы в обмётанной петлице... застежка на вороте чужого плаща.
Сакура тщетно пытается подавить тонкую нить дрожи, скользнувшую по позвонкам. Во рту моментально пересыхает, пальцы мелко трясутся и поджимаются в ловушке чужой большой ладони.
Чёрт.
Ведь в глубине души она не верила, что всё зайдёт настолько далеко.
«Пути назад нет» - говорит себе она, нервно сглатывая.
Она сама так хотела, она сама искала этой встречи.
- Открой глаза, - негромко повторяет Саске.
Но на этот раз Сакура набирается сил, смелости, воздуха на вдохе и просит:
- Не нужно гендзюцу. Прошу тебя, Саске-кун. Только не это... пожалуйста, только не сейчас... - голос дрожит, ломаясь в самой сердцевине звука, и она чувствует, что вот-вот расплачется. Старые воспоминания оживают внутри, расползаются от эпицентра, от растревоженной, так и не зажившей раны - Сакуру захлёстывает панической атакой, оглушает и тянет вниз, в бездонную отвесную пустоту колодца. Туда, где нет света, откуда нет выхода.
Сакуре страшно.
Сакуре не хватает воздуха...
Сакуре никогда не забыть того, что Саске с ней сделал.
- Посмотрим, - неопределенно бросает Учиха, одним единственным словом прогоняя все кошмары, выдергивая её обратно в реальность.
А затем - целует.

Сакура ошарашенно вздыхает, дёргается в его руках - влажный язык проезжается по губам и скользит внутрь, в глубину рта, поцелуй выходит смазанным, мокрым. Её глаза широко распахнуты, и небо летит над головой, низкое, багряное... но Сакура видит только заслонившего ей небо Саске. Его лицо объято мягким светом, веки безмятежно опущены, лишь темные ресницы трепещут на ветру. И алый блик закатного солнца стекает по щеке. Ход времени замедляется, точно минута дробится на тысячи дополнительных секунд, звуки гасятся о стену тишины.
Всё вокруг ничтожно.
Саске отпускает её многострадальные руки и подминает Сакуру под себя: его широкая ладонь на её бедре, её пальцы сжимаются на его плечах.
И всё так, будто он не ждёт от неё подвоха или хитрости. Так, словно он не держит где-то поблизости катану, предусмотрительно вынутую из ножен.
Так, словно их поцелуй настоящий.

***
Без одежды зябко, и прикосновения ветра на коже смешиваются с прикосновениями чужих рук. Руки Учихи - это руки воина: сплошь рубцы да мозоли, посеченная ветром кожа, ссаженные костяшки и огрубевшие подушечки пальцев. Они созданы не для нежности, но для сражения и убийства. Они не ласкают - они отбирают.
Отбирают даже то, что негласно всегда им принадлежало.

На Саске - простая белая рубаха, а на Сакуре - ничего.
И это кажется таким нечестным.
Неправильным.
Во всём происходящем чувствуется ужасная спешка: события разворачиваются так стремительно и так неуправляемо, что Сакуре мерещится, будто она летит прямиком в пропасть в сошедшей с рельсов вагонетке. Саске, всё это время рассматривающий её лицо, каким-то чудом ловит это настроение, чуть отстраняется и улыбается тонкой улыбкой, едва обозначенной теневым контуром.
- Передумала?
От его спокойной, немного насмешливой интонации Сакуру берет злость. Интересно, как он вообще себе это представляет? Секунду назад она лежала под ним без одежды, сгорая от стыда и волнения, а потом раз - и с легкостью оборачивает всё в шутку? Смеется, говорит, что он не так всё понял, и они расходятся каждый в свою сторону, обнявшись на прощание? Что за чушь?..
- Не передумала, - бормочет она, пялясь куда-то вбок, прячась от чужого пронизывающего взгляда. - Давай уже.
Саске молчит, думая о чем-то своем, а потом, кажется, поводит плечами:
- Как скажешь.

Он сплёвывает на ладонь и смазывает её между ног: скользит горячими, влажными от слюны пальцами - кружит ими вокруг входа, едва касаясь, не напирая, не пытаясь протолкнуться внутрь. Кровь мгновенно бросается в лицо, Сакура кусает распухшие, зацелованные губы и очень старается дышать медленно и глубоко, чтобы хоть как-то успокоить сердцебиение. И пока Саске наспех трогает себя, распределяя по члену остатки, она переводит взгляд вверх, в бескрайнюю тюльпаново-алую высоту неба, видит след уходящего солнца и всеми силами ловит этот момент, медленно и неизбежно оседающий где-то в прошлом, на дне шкатулки с воспоминаниями.
Её первый раз.
С Учихой Саске.

Он нависает сверху на вытянутых руках, притирается ближе, опускаясь всей тяжестью, - так тесно, что Сакура со сладкой дрожью чувствует обволакивающее тепло его тела, вдыхает прохладный запах кожи. Мягкое, ненавязчивое давление внизу, сильное движение бёдрами - и она едва слышно стонет, ощущая его в себе: короткая режущая боль нехотя отступает, оставляя после себя лишь дискомфорт и распирающий концентрированный жар. Ощущение настолько странное и запредельное, что хочется сняться с члена, отползти назад, взять хотя бы крошечную передышку...
- Ты куда это? - мочку уха опаляет дыханием, чужие слова кажутся змеиным шипением. - Думаешь, я теперь тебя отпущу?
Сакура со сладким ужасом осознаёт, что её и правда никто никуда не отпустит, даже если ей очень этого захочется. И только она собирается с мыслями и делает глоток воздуха, чтобы попросить Саске хотя бы немного притормозить, как он безжалостно и неотвратимо подаётся вперёд, втискиваясь силой, буквально натягивая её на себя до конца.
Из груди вырывается придушенный вскрик, и на этот раз Сакура не выдерживает - закрывает горящее лицо ладонями, жмурясь от выступивших слёз. Внутри всё саднит и печёт, ноги мелко трясутся, сведеные спазмом, колени неконтролируемо сжимаются на чужих боках, и у Сакуры никак не получается их расслабить. Она не может видеть глаз Учихи, но чувствует, знает это: он по-прежнему смотрит на неё. Как знает и то, что это всё тот же непроницаемый тёмный взгляд, брошенный сверху вниз.
Привычный.
Убийственный.
Сакура понимает, насколько, должно быть, жалко и непривлекательно она сейчас выглядит, но у неё просто-напросто нет сил, чтобы хоть что-то с этим сделать: она ощущает себя так разбито, так уязвимо и так раскрыто, будто вместе с одеждой Саске снял с неё кожу.
- Ты мне рёбра сломаешь, - его шёпот трепещет у виска, и Сакуру мгновенно продирает дрожью от затылка до кончиков пальцев ног.
- П-прости, - невнятно выговаривает она и не успевает толком вернуть себе контроль над мышцами, как Саске продолжает с того места, на котором остановился.

От долгого лежания на земле затекает поясница, а боль внутри из резкой и пульсирующей постепенно перетекает в ноющую и тупую, не менее неприятную. Сакура чуть ёрзает и пытается отвлечься, наблюдая за тем, как причудливо искажаются чужие черты лица от каждого движения: как обыкновенно тонкий, надменный рот приоткрывается в беззвучном вздохе, как сходятся к переносице подрагивающие брови, как проступают отчетливо-розовые пятна на скулах. То, насколько лицо Саске сейчас откровенное и непривычно открытое, цепляет сильнее всего. Эмоции на нем меняются за считанные доли секунды - и Сакура захлебывается каждой из них. Она видит, чувствует, что ему хорошо, и с робкой надеждой думает о том, что, может быть, в следующий раз, когда там всё заживет, ей тоже удастся получить удовольствие...
Стоп.
Какой ещё «следующий раз»?..
Мысль стремительно улетучивается, Сакуре так и не удаётся поймать её и как следует обдумать, потому что Саске вдруг сильнее наваливается, придавливает её всем весом и начинает двигаться глубоко и ритмично, вставляя до упора. Раз, другой, третий, десятый - Сакура и не замечает, как от очередного грубого толчка всю её охватывает жар, как она запускает ногти Саске в плечи, притягивая того ближе. Влажная ткань рубахи льнет к ладоням, чужой член начинает скользить свободнее, а болезненное ощущение натертости как-то сразу отходит на второй план, вытесненное странным гнетущим чувством. Незнакомым. Растущим, словно катящийся с горы снежный ком.
Саске шумно дышит открытым ртом, на его руках, расставленных по обе стороны от её головы, напрягаются сухие мускулы, проступают рельефные переплетения вен - почему-то хочется прижаться к ним губами, провести языком…
Сакуре плохо. И приятно, и всё ещё чуточку больно, и восхитительно, и немного стыдно. Она плавает в чертовом круговороте эмоций, не в силах ухватиться за что-то одно. Между ног становится совсем мокро и мучительно горячо, и Сакура чувствует, что её ведёт: голова запрокидывается сама собой, обнажая шею, запястья тонут в зелени разнотравья. Отяжелевшие ресницы дрожат, затеняя взгляд, но сквозь них видно, как высоко в ветвях бьется в агонии солнце, сгорая дотла. И Сакуре кажется, что в этот миг она умирает вместе с ним.
Саске в очередной раз вжимается в неё бёдрами, вталкиваясь особенно мощным, злым рывком, отчего Сакура срывается на стон. Он нависает прямо над её лицом, так, что их носы почти соприкасаются, - весь расхристанный, в рубахе, съехавшей на одно плечо, с тяжело зажмуренными глазами и блестящей от пота кожей, - вслепую находит губами её губы, и Сакура отпускает все мысли: целует его в задыхающийся красный рот, проникает внутрь языком и тихо всхлипывает.

Они бьются телами о землю, устланную листвой и смятой, наспех скинутой одеждой, потерявшись во времени и пространстве, забыв обо всём на свете. И когда спустя десять минут уже совершенно ничего не соображающая от усталости и наслаждения Сакура оказывается на нём сверху, их взгляды впервые встречаются. Глаза Учихи полуприкрыты и подрагивают веками, на щеках лежат длинные тени... а на месте привычной черноты радужек пламенеет шаринган. Саске учащенно, рвано дышит и смотрит на неё жадным, выматывающим взглядом, от которого внутри всё дрожит и тает. Сумасшедшее вращение запятых на красном фоне замедляется — Сакура чувствует жесткую хватку ладоней на своей талии и дёргается от неожиданности.
- Ты отвлеклась, - хрипло напоминает Саске, и почти силой усаживает её на себя, прижимаясь кожей к коже. Одна его рука спускается вниз по бедру, к самой промежности, туда, где так жарко и сладко сокращаются от предвкушения мышцы: Сакура украдкой облизывает искусанные, саднящие губы, уже понимая, что произойдёт через несколько секунд. Но вместо того, чтобы направить в неё член, Саске пропихивает внутрь сразу два пальца, проворачивает их под каким-то немыслимым углом и надавливает - Сакура вскрикивает и падает ему на грудь, мелко содрогаясь всем телом, хватая ртом стылый воздух. И пока Саске трогает и гладит её изнутри, натурально мучая, то добавляя, то убирая пальцы, её ломает и выкручивает, словно припадочную: сознание уплывает, в глазах становится темно-темно. Волосы липнут к щекам, из раскрытых губ капает слюна, подсыхает на чужой коже.
Для Сакуры это слишком.
Всё это.
Прямо под её ухом оглушительно бьется сердце Учихи: рвётся наружу быстрыми, гулкими ударами. А у Сакуры глаза закатываются. От изнеможения, от переизбытка чувств, от жаркой пульсации там, внизу... от всего вместе. Состояние самое что ни на есть пограничное, такое, что ещё чуть-чуть - и она просто отключится от реальности.
Кажется, Саске что-то ещё с ней делает, но мир уже вращается и летит куда-то в бездну на сверхзвуковой скорости, и Сакура летит вместе с ним. Она слабо понимает, что происходит и как так получается, что она снова оказывается зажатой между землёй и чужим большим горячим телом.
Саске подхватывает её ноги под коленями, разводит их в стороны и сразу же тяжело наваливается, так, что её протаскивает спиной по траве, - засаживает раз за разом, выбивая из Сакуры стоны и скулеж, прихватывает и оттягивает зубами тонкую кожу возле ключицы, щекочет подбородок жесткими, как проволока, волосами. И всё это настолько невыносимо, что Сакура едва не плачет: бьётся в его руках, не зная, куда себя деть, захлёбывается эмоциями, ловит отвратительно-прекрасное ощущение принадлежности. Воздух вокруг них наэлектризован страстью, и ей кажется, что она вот-вот задохнётся от незнакомого прежде чувства.
Взгляд Саске становится совсем пугающим: шаринган зловеще светится в полутьме, запятые бродят по кругу, сливаются в жутковатые сплошные пятна. Он зачем-то замедляется, начинает входить совсем короткими толчками и пытается отдышаться. Утыкается лбом Сакуре в плечо. Как будто бы пытается растянуть удовольствие, считая, что кроме этого раза у них больше ничего не будет.
И тут Сакуру внезапно накрывает.
Эйфория разом отпускает, сладкий морок выветривается прочь из головы, а осознание происходящего застывает в груди холодом. Она со страхом и горечью понимает, что всё это вот-вот закончится, что пройдёт ещё пара минут - и они выпустят друг друга из объятий, отстранятся с неловкостью малознакомых людей. Потом будет скомканное расставание, пролетевшая как в тумане дорога домой, пустота в душе и бессонные ночи, сотканные из воспоминаний.
Только воспоминания, не несущие ничего, кроме боли, и она, Сакура, - всё та же глупая десятилетняя девочка с раздвоением личности и странной тягой к саморазрушению, которая наивно надеялась, что сможет измениться.
Снова один на один со своим разбитым сердцем, ломким, как сахарное печенье.

Саске не хватает надолго - его всего мелко потряхивает от напряжения, он загоняет в последний раз, срывается и кончает, едва успев вовремя вытащить: брызгает спермой Сакуре на живот, оставляет густой потек на бедре, пару капель долетает до груди. В его глазах - алые всполохи, а пальцы судорожно сжимаются на члене: тёмном от прилившей крови, с крупной открытой головкой, из которой тянется полупрозрачная нитка спермы. Учиха ловит на себе её прямой взгляд, долго и внимательно смотрит в ответ, всё ещё тяжело дыша, не отводя поблескивающих в полумраке глаз, - ещё секунду назад в их глубине тлел алый пожар, а сейчас черным-черно. Вид у него вымотанный, дикий: волосы свалялись, губы жутко покраснели и обветрились, а рубаха намокла внизу, как раз в том месте, где соприкасались их тела.
Секунда, вторая, третья...
Зрительный контакт прерывается, когда Саске отворачивается и начинает копаться в перемешанной, сваленной в кучу одежде, выуживает оттуда свои брюки и бельё, дергает за лиловый канат пояса, застрявший одним концом под лежащей Сакурой. К горлу подкатывает ком - разбухший, тяжелый ком, мешающий дышать, - снова наворачиваются дурацкие слёзы, собираются влагой у корней ресниц. И, наблюдая сквозь мутную пелену за тем, как Саске надевает на себя мятые вещи, застегивает одну за другой пуговицы, вяжет узел оби на талии, Сакура ощущает, как тонко и противно ноет в груди.
Внутри, в самом центре.
- Я люблю тебя, - произносит она, едва размыкая губы. Очень тихо.
Но она знает: Саске слышал.
Его руки на миг замирают, линия челюсти твердеет.
- Иди домой, - помолчав, говорит он. Задвигает катану в ножны с лязгающим звуком и закрепляет оружие за спиной.
Сакура садится через усилие, обнимает себя озябшими руками - две капли сбегают по щекам, падают вниз, разбиваются о голые ноги. На животе подсыхают скользкие следы.
Она не просит Саске взять её с собой: у неё было достаточно времени выучить, что это бесполезно.
Сакура шмыгает носом, стирает холодными пальцами слёзы со щёк.
О чем она думала? На что вообще рассчитывала?..
На плечи опускается тёплая, мягкая тяжесть, которая неожиданно оказывается чужим плащом, и Сакура с удивлением, почти неверием вскидывает заплаканное лицо: Саске стоит в полушаге от неё, смотрит сверху вниз.
Как и всегда.
Но сейчас в его взгляде нет ни злости, ни стылого равнодушия, ни раздражения - простая усталость. И что-то ещё, чему она не может подобрать определения. Он протягивает ей широкую ладонь, - как в замедленном пленочном фильме, - а Сакура принимает его руку, вкладывая в неё свои пальцы. И на короткое мгновение, всего на долю секунды, видит в Саске того самого мальчишку из прошлого. Запутавшегося, одинокого, ослепленного жаждой силы, ведомого ненавистью и местью.
Потерявшегося в жизни.

У Саске холодные руки, холодные губы и холодное сердце. Но именно к нему Сакура прижимается в поисках тепла.



Прочитали?
8
Uchiha UchihaAnna PolyakКиров ДжалиловButterfly BlackSakura UzumakiNohara RinКира МицукиSasha Lexis


Нравится!
7
Не нравится...
0
Просмотров
5929
Оценка материала: 5.00 Открой глаза 5.00 0.00 7 7
 
 
 0


Поделитесь с друзьями:

Обложка
Название: Открой глаза
Автор: SashaLexis
Дисклаймер: Масаси Кисимото
Жанры: Драма , Романтика , PWP
Персонажи: Саске Учиха/Сакура Харуно
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: первый раз
Описание: Саске никогда не здоровается, смотрит сверху вниз и не гнушается применять силу.
Сакуру это не останавливает.
Одобрил(а): Александр 10 апреля 2020г. в 13:03
Глава: 1

2 комментария

Только авторизированные пользователи могут писать комментарии
1   

Пользователь
Катя Миронова   4 января 2022г. в 01:022022-01-04 01:02:00
Это прекрасно


Пользователь
Sasha Lexis  12 мая 2022г. в 00:41 2022-05-12 00:41:42
Катя Миронова, спасибо!

Пользователь
Кира Мицуки   10 апреля 2020г. в 23:082020-04-10 23:08:30
Это замечательно, продолжайте в том же духе!


Пользователь
Sasha Lexis  5 июля 2020г. в 00:36 2020-07-05 00:36:50
Благодарю)

1   



P.S. В связи с частыми нарушениями авторских или иных прав, плагиате и т.д. была введена данная табличка у авторов рейтингом ниже 200 баллов, если вдруг были выявлены нарушения, пожалуйста :
ознакомьтесь c предупреждением/правилами размещения
и примите необходимые меры, сообщите об этом Администрации сайта
Дизайн   Главная   Твиттер   ВКонтакте       English   БорутоФан.ру
Александр Маркин   Анастасия Чекаленкова  
Скрыть
[X закрыть]  
! Мы используем файлы cookie. Работая с сайтом, Вы соглашаетесь с правилами и политикой
Вниз
Ниже