Сломленный

О, Господи, возьми эту душу,
Возложи меня на дно реки.
Дьявол пришел, чтобы нести меня домой,
Положите меня внизу… на дно реки

Ветер поднимал листву вверх, гоня ее по дороге. Сегодняшний день обещал быть солнечным, однако на небе все равно были тучи. В лесу было неспокойно: кто-то своими размеренными шагами и немного ленивыми разрушал идиллию природы. Сосны покорно склонялись навстречу ветру, тайно глядя на человека, что посмел потревожить их всеобщий покоя. Река, казалось, бурлила сильнее, чем обычно, будто высказывала свое недовольство. Даже природа не жаловала Учиху Саске. Его никто не жаловал.

Через несколько метров должны показаться ворота Конохи. Это место вызывало слишком противоречивые чувства: с одной стороны там родился и вырос Саске, а с другой стороны лицемерие жителей убивало.

Саске упустил тот момент из своей жизни, когда перестал чувствовать себя местным в Конохе. Когда эти переулки стали для него вдруг чужими? А пустырь, где раньше был расположен квартал Учих, больше не вызывал эмоций? Бесконечные путешествия не помогли осмыслить себя, а скорее наоборот оттягивали этот момент.

Жители шептались за его спинами, периодически делая акценты на слове «предатель». Они думали, что эти слова, как иглы, должны впиваться в кожу, заставляя сожалеть о своих поступках. Но Саске больше не чувствовал себя им. Это они предатели: они предали их клан и светлую память о нем, сделав из них чудовищ. Можно ли ненавидеть без причины? Коноха прекрасно знала ответ: можно. Пускай говорят, что Саске предатель. Пускай. Это помогало гражданским закрыть глаза на проблемы отнюдь не идеальной Конохи, которые никто никогда не видел.

Переулки были знакомы, ведь Саске проходил по ним сотни раз. Но сейчас они веяли холодом, презрением и ненавистью. Больше Учихи не были нужны деревни, и от них всегда избавлялись, как от ненужного мусора. Все началось с притеснения к самому краю, а закончилось полным уничтожением. Сотни литров крови пролилось за мир, а в итоге все оказалось напрасно.

Саске прекрасно осознавал, что больше был не нужен. За ним больше не было толпы фанаток, которые велись только на его внешность, не желая узнать его настоящего. Раньше было так престижно всюду ходить за Саске-куном и ждать, когда же он соизволит обратить свое царское внимание на жалких смертный. А сейчас это казалось дикостью: с предателем нельзя разговаривать. Это никогда не задевало Саске да и вряд ли заденет, ведь он знал то, что неподвластно другим. Он знал правду о Конохе; о деревне, что скрывается не просто в листве, а в листве окрашенной кровью неугодных ей. Такое лицо было невыгодно показывать другим.

Со временем Саске понял, что его грехи на самом деле не были грехами. Все то, что он делал в попытке обрести свое место под солнцем и вернуть ту жизнь, которую у него украли, было нормальным. Ненормально — это преподносить эти поступки в выгодном свете для других, а не для Саске. Первый раз, когда он уходил, Какаши сказал ему извиниться. Тогда Саске винил себя, и это чувство вины съедало его каждый раз стоило только ему увидеть кого-нибудь из гражданских. Но теперь он понимал, что это они должны просить у него прощение.

Многие говорили ему о свете. Но там, в свету, не было того, что было дорого Саске. В темноте нет ничего плохого, в конце концов эти понятия всегда вытекали друг из друга. Саске не жалел, что выбрал сторону зла. Люди не хотели понимать его месть и принимать его причины, и это было главной их ошибкой.

На самом деле Саске очень легко манипулировать. Ему внушали, что месть это единственная цель в жизни, точнее не сама месть, а один человек, который предал его, растоптав все то, что их связывало. Саске не держал зла на Итачи. Он понимал, что будь он на его месте, то поступил бы абсолютно также. Чтобы защитить. Чтобы утаить горькую правду. Единственное о чем Саске будет сожалеть всю эту жизнь и последующие, так это, что узнал правду так поздно. И это, пожалуй, единственная боль, которая никогда не остынет. Она будет с ним вечно.

Итачи бы понял Саске и его нежелание возвращаться в деревню, ведь он был точно таким же. Правда, наверное, для Итачи деревня не была чужой. Он сделал для Конохи все, а она в свою очередь — ничего. Саске в какой-то степени было противно от того, что он снова находился в этом месте. Он не знал, зачем он вернулся. Надо было уходить, пока его кто-нибудь из знакомых не заметил.

Однако у судьбы были другие планы. Саске не заметил, как оказался около больницы. В голове промелькнула мысль о том, что как бы он ни любил Коноху и как бы она его ни ненавидела, но зайти надо. Рука в последнее время болела: не так больно физически, как морально.

От презрения в больнице скрыться не удалось. Медсестры, увидевшие его, попытались как можно скорее скрыться. Саске все равно, ведь он пришел не к ним. В деревне еще оставались люди, которым он немного, но мог доверять. Кабинет Сакуры осталось только найти, а там уж девушка точно не откажет. Саске все еще помнил, как она, не спя сутки, работала над протезами.

Прошло уже много времени с того времени, когда они в последний раз виделись. Его волосы уже отросли до плечей, и если сделать хвостик, то Саске будет издалека напоминать Итачи. Челка грозилась закрыть целое лицо, а не только его часть. Саске как-то пробовал сходить с хвостом, но из каждого отражения водной глади и с поверхности зеркала на него смотрел Итачи. Саске бросил эту затею.

Поднявшись на второй этаж, Саске по памяти искал кабинет Сакуры, наперед зная, что никто из персонала ему не поможет. Предателей в деревне не любили, какая ирония. Наконец в конце коридора он заметил табличку «Харуно Сакура, помощница главного врача». Саске не знал, как она отреагирует на его появление. Она была первой, к кому он пришел спустя долгое время. С отчетом к Какаши идти не хотелось, поскольку тот будет отговаривать снова уходить.

К Наруто он идти не хотел. Наруто называл его другом, а сейчас Саске понимал, что на самом деле никакие они не друзья. Друг не заставляет другого делать то, что он не хочет. Наруто хотел вернуть его в Коноху, совершенно наплевав на то, что в деревне даже воздух для Саске отравлен. Это не дружба, это эгоизм. И в этом плане все в Конохе преуспели. Молодцы.

Саске вошел без стука, думая, что Сакура на работе. Но он ошибся. Она была в кабинете, стоя к нему спиной и перебирая документы. Ветер из открытого окна дул ей в лицо, забавно отбрасывая волосы. Белая штора колыхалась. С виду это был типичный кабинет со столом и стульями, шкафом и большим окном, которое всегда было открыто. Сакура немного дернулась: наверное, почувствовала чакру Саске. Она обернулась и застыла на месте.

— Саске-кун? — спросила она, не веря своим глазам. — Ты вернулся…

Саске ничего не ответил. Он только кивнул головой и подошел ближе к ней.

— У меня болит рука.

— Я ее осмотрю, — сказала Сакура, с нотками дрожи в голосе, — проходи за ширму и раздевайся.

Он сделал так, как она и сказала. Однако это была не та реакция, которую Саске ожидал увидеть. Неужели Сакура вновь стала взрослой? Перешла на новый уровень? Наверное, это не было странным, ведь людям свойственно меняться. Жаль, что в Конохе такое не ценят.

Руки Сакуры были теплыми. От них исходила зеленая чакра, проникая в каждую клеточку обрубка, что остался от руки. Теперь-то Саске понимал, что он отказался от руки не потому, что это искупление его мнимых грехов, а потому, что он хотел помнить о том, что сделала для него Коноха. Он будет помнить это вечно. И навсегда. Даже если переродится для новой жизни. Такое не забывается.

А у Сакуры очень теплые руки. Такие, что можно забыться в этой теплоте. Она больше ничего не говорила, но Саске видел по ее лицу, что она хотела сказать очень многое. Может быть, дать ей шанс? Кажется, Сакура как-то пыталась понять его. Да, она сначала была его фанаткой, но осталась с ним до самого конца. Наверное, шанса она заслужила. Саске почему-то вспомнил Карин. Ему казалось, что эти девушки были похожи. И он не ошибся. Скорее всего Карин одобрила бы его выбор, если он приведет Сакуру к ней.

Саске извинился перед Сакурой уже давно. И, по-видимому, это было искренне, а не навязано другими, как это обычно бывало. Саске посмотрел на нее: что-то в ее образе изменилось. События войны и поствоенное время отточили ее характер, заставляя расцвести во второй раз.

— С твоей рукой все в порядке, — произнесла Сакура, закончив лечение. — Я выпишу тебе лекарство на всякий случай. Можешь одеваться.

Сакура отошла к столу, а Саске продолжил за ней наблюдать. Ее тело, безусловно изменилось, но как насчет души? Карин сказала, чтобы он выбрал девушку с хорошей душой. Желательно, конечно, с и чакрой, но это Карин проверит позже сама. Саске думал, что душа Сакуры всегда была чиста и невинна, особенно в детстве. Осталось ли она сейчас такой? Всегда раздражала эта чистота, и ее хотелось окрасить в черный. Но со временем Саске понял, что это просто невозможно.

Сакура взяла из шкафа лекарство и отдала ему. Ее взгляд изучал слишком много противоречивых чувств, которые нельзя было понять. Саске не поторопился уходить на этот раз. Ветер так и дул из окна, подымая шторы, а они так гармонично стояли друг напротив друга.

— Увидимся в следующий раз, Сакура, — Саске сам не знал, зачем он сказал эту фразу.

Она навечно будет ассоциироваться с Итачи. И с тем смыслом, что он в нее вложил. Возможно, эта фраза была когда-то важнее, чем «я люблю тебя». А сейчас Саске хотелось услышать от Итачи хоть что-то.

— Уже уходишь? — Сакура замялась. Видимо, она не ожидала, что все закончится так быстро. — Буду ждать.

Саске подошел к ней так близко, насколько это было возможно. Он слегка коснулся ее волос и провел вниз рукой до лопаток. А Сакура лишь заворожено смотрела на него. Он точно еще вернется за ней.

Выходя из больницы, Саске перестал замечать презрительные взгляды в свою сторону. Пускай смотрят, если им это поможет.

Холодом от знакомых переулков и улиц по-прежнему веяло, но на Саске осталось тепло от рук Сакуры. Карин точно ее одобрит. А пока надо отправлять в очередной странствие, лишь бы не возвращаться «домой». Но это просто так сделать ему не дали. Саске догадывался, что его чакру почувствовали многие, но большинство не хотели элементарно подойти и хотя бы поздороваться. Предатели этого не достойны.

— Саске! — Наруто сидел уже за пределами ворот с явными намерениями вернуть Саске обратно.

Он не стал останавливаться, а прошел мимо. Однако все же решился остановиться:

— Хочешь вернуть меня обратно? — Саске посмотрел на выражение лица Наруто и понял, что он угадал. — Я больше не тот, кого можно обмануть лживыми рассказами о том, что здесь мой дом.

— Удачи, — только и сказал Наруто, подняв большой палец вверх. — Когда-нибудь ты сможешь вернуться сюда, как к себе домой.

Саске ничего не ответил. Наруто снова его не услышал. Что ж, может быть, когда-нибудь он поймет такую несложную и очень простую истину: Коноха не желает видеть у себя Учиху.

Саске ушел, не найдя для себя ответ, стоило ли вообще возвращаться. Однако он понял, что больше в своих грехах не виноват. И никогда не был. Ничего не изменится: Коноха будет и дальше его ненавидеть.

Прочитали?

Лезвие КатаныSakura UzumakiNo NameNohara Rin

H M
1410

Автор: HM
Пэйринг и персонажи:Саске Учиха/Сакура Харуно, Наруто Узумаки
Рейтинг: PG-13
Жанры: Драма , Философия, Пропущенная сцена
Предупреждения: UST
Размер: Драббл
Описание:
Возвращаясь в родную деревню, Саске заметил, что никому больше не нужен и эта деревня не такая уж и родная. Стоило ли вообще в нее возвращаться?

Одобрил(а): Александр 20 июля 2018г. в 22:46

Глава: 1

---