Неприступная

Шапка фанфика
Название: Неприступная
Автор: Nastawedina
Основные персонажи: Менма Узумаки, Сакура Харуно, Чараске Учиха
Пэйринг: Чараске/Сакура
Рейтинг:PG-13
Жанры: Драма, Психология, AU, Дружба, Любовь/Ненависть
Предупреждения:OOC, UST
Размер:Мини, 12 страниц, 1 часть
Статус:закончен
Описание:
— Мне вот интересно: ты действительно ничего ко мне не испытываешь, даже находясь в таком положении? Или же..— он прошептал ей низким баритоном около мочки уха, едва ли задевая её губами.
— Или же у меня к тебе иммунитет, Чараске, — грубо перебила Сакура, стараясь игнорировать щекочущее чувство в груди и краснеющие щёки.
— Рано или поздно он может дать сбой. Ты об этом не думала, Сакура-чан? — Чараске провёл подушечкой большего пальца по её скуле, отчего она смутилась ещё больше, выдавая себя.

X В сборниках
Гет (108)
X Текст




Подсветка:
СасуСаку - Откл/Вкл
Фон: Откл/Вкл
Удалить пустые строки
X Содержание
Неприступная
  Глава 1
ЗАВЕРШЁН!
 Гулкие удары грома раздавались вокруг, словно стук, нарастающий, отдающийся в ушах. Вибрации статического заряда звучно и раскатисто сотрясали сырую от проливных дождей землю. Когда-то голубой чистый небосвод затянуло грозовыми тучами, отчего стократно ухудшилась видимость в радиусе вытянутой руки. Постепенно ненастье начало набирать обороты: из-за мощных порывов ветра кроны деревьев склонялись к земле, а зелёная листва кружилась диким танцем в воздухе. Тёмный бархат ночи полностью затмил всё в округе. Холодный дождь лил монотонно, создавая безостановочный шум. Однако очередные прихоти природы не спугнули небольшой отряд Шиноби, состоящий из троих человек. Они в ускоренном темпе шли по размытой песчаной дороге, оставляя после себя следы от сандалий и звук чавканья приставшей грязи к подошве.

 — Может остановимся?

 — Шагай давай.

 Сакура, раздражённо ответив, приподняла плечи, чтобы положить соскользнувшую мужскую руку на них. Она подула на прилипшие короткие прядки мокрых волос, которые лезли в глаза, что определённо нервировало, не учитывая ещё непогоду, догнавшую их так некстати. Ей казалось, что спина сломается на две части из-за увесистой ноши, начавшей жаловаться по пустякам. И что с того, если ураган сносил всё на своём пути, не давая им возможности передвигаться вперёд? Это не отговорка для истинного Шиноби. Хотя… Сакура посмотрела боковым зрением на выдохшегося напарника, висевшего на ней как тряпка, и обречённо покачала головой, мысленно подтвердив, что данное громкое словосочетание не относилось к наследнику великого клана.

 Сакура, может действительно найдём укрытие? Если он отрубится, я его на спине не понесу, — вмешался Менма, так же поддерживая еле идущего друга с другой стороны. 

 Она молча кивнула, сжав губы в узкую полоску. Конечно, Сакура всё прекрасно понимала, и её немного агрессивное поведение было связано с потаённым страхом, который, словно снежный ком, увеличивался. Она ещё никогда не была такой растерянной из-за ранений товарища, ведь она виновата отчасти в этом, и совесть потихоньку начала грызть. Определённо, Сакура давно вылечила бы напарника, если виднелось бы хоть одно пристанище и неважно в каком виде, или же позволили бы нормальные погодные условия. Сакура огляделась по сторонам, щурясь, ибо капли дождя нещадно били по лицу и заставляли прикрывать веки, и прокрутила в голове схематичные фрагменты изученной карты. Судя по координатам, они находились в той глухой зоне Страны Чая, куда не дошла цивилизация; даже населённые пункты не были отмечены квадратиком на бумажке, что совсем не приободряло. Естественно, было бы не плохо отдохнуть и подлечиться в не спартанских условиях: с крышей над головой, горячей ванной и сытной едой. Однако о такой роскоши можно было и не мечтать. Им хотя бы найти пещеру или ров, чего, к сожалению, поблизости не наблюдалось.

 До того, как она и её команда отправились на задание ранга «S», Сакура по карте досконально изучила маршрут, по которому они должны сопровождать важную политическую персону. Харуно надеялась до последнего, что они не влипнут в какую-нибудь неприятность. Однако, по закону подлости, произошло то, чего она опасалась: внезапное нападение врагов под самое завершение миссии. Сакуре казалось, что она отвратительно справилась с поставленной задачей в роли капитана, ведь был шанс избежать кровопролитного сражения, если она не пренебрегла бы мнением Учихи. Тот, несмотря на свой распутный образ жизни и местами раздолбайство, говорил умные и дельные вещи и был неплохим стратегом, как ни странно. Но Сакура, по личным причинам, не желала их хоть как-то воспринимать всерьёз, почему-то каждый раз вскипая от злости, когда он открывал рот.

 Сакура, — ещё раз окликнул Узумаки, остановившись, и продолжил озвучивать мысль: — так мы ничего не увидим. Я заберусь наверх и разведаю обстановку.

 Они одновременно подняли головы и посмотрели на верхушки сосен, которые сгибались под натиском урагана, треща от мощи воздушных потоков. Сакура кивнула в знак одобрения, ведь если они просто будут скитаться по чаще леса, то только заблудятся из-за плохой видимости под покровом наступившей ночи и усталости. Менма быстро исчез из поля зрения, спихнув на неё в полусознательном состоянии Чараске. От неожиданного толчка Сакура отшатнулась назад, прогнувшись в пояснице, чтобы устоять на месте. Она, инстинктивно обняв парня за талию и не дав ему упасть лицом в грязь, глубоко выдохнула, потянув того на себя. Всё-таки Узумаки мог быть поделикатнее, шаннаро!

 Сакура вздрогнула либо из-за очередного порыва ветра, либо из-за прикосновения ледяных губ Чараске к изгибу её шее. Он дышал рвано, словно пробежал не один километр, от его тела исходил жар, а рассудок помутнел — доказательство тому невнятная речь, — из-за чего сердце Сакуры болезненно сжалось. Видимо, небольшое количество яда уже распространилось по всему телу. Ей срочно нужно извлечь вредные вещества, однако под рукой ничего не имелось, даже воды на дне фляги. Ну и зачем он побежал её спасать? Ведь она сама справилась бы, ей не привыкать.

 Он вновь что-то пробурчал, щекоча дыханием её чувствительную шею, из-за чего вдоль позвоночника пробежались мурашки. Его тело обмякло, полностью повиснув на ней. Сакура не на шутку испугалась, замерев на месте, чувствуя, как в висках начало пульсировать. В какой-то момент она запаниковала, подумав только об одном: она никогда себе не простит гибель доставучего Чараске. Нет, сегодня он точно не умрёт на её руках!

 — Эй? Не смей отключаться! Чараске, ты слышишь меня? — схватив его за плечи, она встряхнула что есть силы.

 Однако он не откликнулся, словно спал мертвецким сном. Сакура вновь прижала его к себе, положив подбородок на его покатое плечо, нервно поглаживая по спине. От выплеска в кровь немаленькой порции адреналина, Харуно уже не чувствовала зябкость, холод и то, что она промокла до нитки. Она по привычке закусила нижнюю губу, почувствовав, как самообладание треснуло по швам. Сакура являлась первоклассным медиком, хотя в данный момент она считала себя никчёмной, словно по щелчку пальцев вернулась в облик неумелой и неуклюжей десятилетней девчонки. Раздался шорох листвы, точно кто-то спрыгнул вниз. Сакура в мгновение напряглась, достав кунай и, покрутив его, сжала в ладони.

 — Недалеко есть деревянный, видимо, нежилой дом, — сообщил Менма, проведя ладонью по белокурым мокрым волосам, взъерошив их. — Всё-таки придётся тащить его на спине, — он скептически приподнял бровь, когда заметил в руке Сакуры оружие.

 Её выдрессированная реакция, как всегда, была молниеносна. Менма не сомневался, что если он сделал бы лишнее движение, то стал бы мишенью. Ей служить бы в АНБУ с такими способностями и подавлениями эмоций. Сакура, убедившись в том, что перед ней стоял не враг, так же ловко убрала кунай, успокоившись. Видимо, её чрезмерная настороженность пробудилась от постоянного напряжения и внутренних переживаний, так хорошо скрываемых ей. Менма повернулся спиной к напарникам, присев на корточки, повернув голову вполоборота, и дал понять, что готов. Как только он почувствовал тяжесть на спине, он выпрямился, поддерживая бессознательное тело Чараске, чтобы тот по дороге не свалился.

 Им пришлось перейти на бег, взобравшись на деревья и уже отталкиваясь от покрытых мхом толстых веток. Менма часто поглядывал назад, убеждаясь в том, что Сакура следует за ним, а не потерялась где-то. Как бы она ни хорохорилась, ни показывала себя сильной и беспристрастной куноичи, она также выдохлась и получила, вследствие драки, многочисленные кровоподтёки. Она точно надрессированный медик бросилась залечивать их раны, проигнорировав собственные ушибы на теле. После инцидента Менма не раз говорил ей, чтобы та подлечилась сама, а лучше бы активировала Бьякуго но Ин, которым Сакура овладела совсем недавно. Но её уговорить было невозможно; настолько она была неприступна в личных суждениях. Эту глухую, непробивную для других стену Харуно неосознанно возвела, будучи покинутым на произвол судьбы ребёнком. В отличие от него, выросшего в любви родителей, Сакура рано стала сиротой, потеряв на миссии семью. Она являлась дочкой героев, бывшего Хокаге Кизаши Харуно, которую уважали в деревне и частенько жалели. Однако, несмотря на то, они жили в разных условиях, Менма чувствовал взаимное ментальное притяжение: их объединяли душевные раны, до сих пор не затянувшиеся.

 Фрагменты из прошлого быстро улетучились из памяти Узумаки, как только они пересекли границу лесной чащи и оказались на опушке. Менма резко остановился, тяжело дыша, ведь Учиха не был барышней-пушинкой. Он оглянулся по сторонам, пристально изучая местность: они находились в центре луга; окольцованный деревьями, и рядом с оголённой вишней стоял старый, залатанный домик, что и послужит им спасительным укрытием. Осознание того, что они не погибнут, как бродячие псы, на холоде, придавало сил, открыло второе дыхание. Но всё же бдительность Шиноби никуда не делась, так как это хилое построение могло таить в себе опасность. Было странно увидеть хоть какое-нибудь жильё в глухой зоне. Возможно, какой-нибудь Шиноби с похожими способностями как у Ямато-сенсея в считанные секунды соорудил его, и, по очевидному плачевному состоянию дома, это было очень давно. Узумаки хотел уже было сделать шаг вперёд, как увидел преграду в виде вытянутой руки Сакуры.

 — Я пойду первой, мало ли нарвёмся на незваных гостей.

 В этом была вся Сакура: взвалившая на себя обязательства, точно никому не доверяла. В ней слишком выделялся дух индивидуализма, сделав её одиночкой, живущей сама по себе. На ум ему приходило одно сравнение — жизнь бродячей кошки. Менма не стал перечить боевой подруге, привыкнув к этой черте её сложного характера. Он, подбросив Учиху немного вверх, чтобы сместить центр тяжести, пошёл следом за Харуно.

 Дверь в пустующем доме отворилась и петли в ней противно заскрипели. Сакура осторожно переступила порог пропахшего, будто насквозь, сыростью и плесенью помещения, услышав, как начали прогибаться трухлявые половицы. Она, затаив дыхание, ловко достала из кармана зелёного жилета фонарик, разогнав его светом темень. Лучи осветили пустое пространство и витавшие в воздухе пылинки. Удостоверившись в том, что кроме них никого не наблюдалось, Сакура первого впустила Менму, закрыв за ним еле держащуюся и с зазорами дверь.

 — Тебе только чистая вода нужна? — положив на расстеленный плащ Учиху, уточнил Менма.

 — Да, я надеюсь на это. Если я не ошиблась в виде яда, то кроме очищения крови ему ничего не нужно.

 Менма, больше ни о чём не спрашивая, ушёл за водой, которая по идее должна быть в заброшенном колодце, и, если повезёт, им перепадёт какое-нибудь алюминиевое ведро. Пока Узумаки отсутствовал, Сакура соорудила из подручных вещей — фонарика и лески — подобие операционной лампы. Она села на колени около самодельного спального места Учихи и на секунду засмотрелась на него. Его бледное лицо было покрыто испариной, он часто хмурил брови, точно его что-то беспокоило, и глубоко, с перебоями дышал. Сакура изначально не верила в серьёзность его ранения, ведь несколько часов назад он как обычно выдавал пошлые шуточки и не упустил шанса поприставать к Сакуре. Однако, по прошествии часа, его самочувствие слишком быстро ухудшилось, и тут уже было не до смеха. Как бы ни относилась она холодно к Чараске и иногда хотела задушить его собственными руками, но в такие критические моменты у неё не было ни малейшего желания становиться стервой лишь потому, что он её до мозга костей раздражал. Тем более она должница, ведь именно он прикрыл её своим телом, что удивило, как и его боевые способности. Оказалось, что этот ловелас умел уверенно держать в руках не только нагие тела пассий на одну ночь, но и кунаи, ловко обращаясь с ними. Всё-таки за два года жизни порознь они повзрослели. Это была первая миссия команды номер семь за столько времени. Произошло много событий, которые отдалили их друг от друга: исчезновение Менмы, потом продолжение учёбы Сакуры в Сунагакуре но Сато. И вот, когда им исполнилось по девятнадцать лет, судьба их вновь столкнула.

 Послышался слабый стон Чараске, и Сакура тут же встрепенулась, прогнав отвлекающие мысли. Немедля, она приступила к осмотру пострадавшего: проверила пульс и реакцию зрачков. Её удивило то, что на нижних веках была засохшая кровь. Откуда она появилась? Неужели это последствия яда? Дать точный ответ ей было сложно, ведь причины могут быть и в другом: пробуждение силы его глаз. Сакура оторвала кусочек стерильного бинта и смочила его водой, которую вовремя принёс Менма. Она коснулась холодной тканью его лица, смывая остатки запёкшейся крови. После того, как Сакура проделала эти лёгкие манипуляции, она приступила к самой операции по извлечению яда. Она сконцентрировала чакру в ладонях и опустила их в ведро, чтобы сформировать водяной шар, что и получилось у неё.

 — Менма, держи его.

 Узумаки сел около головы Учихи, наклонившись вперёд, зафиксировав его руки, и наблюдал за неприятной картиной: Сакура погрузила два водяных шара в тело Чараске, после медленно доставая их. Внутри жидкости находились капли яда в виде кляксы. Эта процедура была болезненной, о чём свидетельствовали крики и дёрганья Чараске. Сакура изо всех сил старалась причинить меньше боли ему, максимально концентрируя чакру и как можно медленнее вытягивая из него остатки ядовитого вещества. Она, точно мантру, проговаривала каждое действие, визуально представляя операции наставника. Данной технике научила её Цунаде Сенжу, однако практиковалась она на стажировке в Сунагакуре но Сато под присмотром Чиё-сан, которая много чему научила Харуно, даже рассказала про одну запрещённую технику передачи жизненных сил. Поэтому, имея опыт за плечами, Сакура не допускала и мысли, что она не сумеет спасти Чараске.

 — Как и говорила: яда почти и нет в организме, — вытерев капельки пота тыльной стороной трясущейся ладони со лба, с неким облегчением проговорила Сакура.

 — Нужно принести ещё воды, — напоследок обронил фразу Менма перед тем, как выйти на улицу.

 Усталость, словно мешки с рисом, быстро навалилась на Сакуру, отчего неимоверно клонило ко сну. Однако она не могла себе позволить расслабиться, пока не будет уверена в том, что жизни Чараске ничего не угрожает. Она невольно прикоснулась к выступающему ромбообразному бугорку на своём лбу, не скрыв лёгкой улыбки: он не исчез. Следовательно, Харуно могла позволить немного подлатать Учиху, не опасаясь за собственное здоровье. Её ладони вновь засветились слабыми зелёными сферами над его грудной клеткой.

 — Где я? — послышался еле уловимый голос Чараске.

 Он постепенно начал просыпаться, не сразу осознав, где находился и кем являлся. Ему чудилось, будто он был каким-то бестелесным существом, у которого разум блуждал в пространстве. В голове царила пугающая пустота, и как бы он ни старался напрячь извилины, ничего не вспоминалось. Знакомый женский голос раздался рядом с ним, но вот распознать его Чараске был не в состоянии.

 — Спи, тебе нужно отдохнуть, — как-то заботливо попросила она.

 Второй раз раздался, точно эхом, приятный на слух голос. С каждой секундой его ум становился яснее, а к телу возвращалась чувствительность вместе с приглушённой болью, словно кости сдавливали тиски. Казалось бы неподъёмные, опухшие веки, медленно начали размыкаться, и в глаза попали ослепительные проблески света. Отведя их в сторону, Чараске увидел худощавую, бледную и в мелких порезах руку, которая излучала бледно-зелёное свечение. Моментально его охватило чувство дежавю, а после на него нахлынули фрагменты прошлых часов, когда он ещё был в сознании. Он полностью распахнул веки, увидев перед собой размывчатое розовое пятно. По мере того, как Чараске пристально смотрел в одну точку, постепенно возвращалась острота зрения.

 Сакура? Раз тебя вижу, значит не умер.

 Нет, его зрение точно не подвело, и перед ним явно Харуно, которая немного сморщила курносый нос от его фразы. Возможно, Сакура восприняла его реплику как неудачную шутку, но для Чараске увидеть её значило одно: он жив благодаря ей. Он попытался пошевелить хотя бы конечностью, чего и добился. В горле ужасно пересохло, в частности и связки, поэтому ему было больно не только глотать вязкую слюну, но и говорить. Чараске, по мере пробуждения, начал припоминать события, произошедшие до его отключки. Он быстро соединил в один пазл те недавние обрывки воспоминаний по завершению миссии, что заставило его неосознанно приподняться. Они в действительности одолели врага и их задание выполнено? Чараске ясно помнил то, как бросился спасать Сакуру, потом щелчок в голове, словно его мозг отключили, и отдельные эпизоды памяти, когда его несли товарищи.

 — Бака, не вставай! Хуже только будет, — раздражённо приказала она.

 Чараске почувствовал лёгкий толчок в плечах, и тут же сработало земное притяжение — он вмиг вернулся в изначальное положение. А Сакура не изменилась под натиском проблем в качестве его физического состояния: даже когда его раны настоящие, а не симулированные, как обычно бывало. Ему доставляло какое-то удовольствие её выбешивать, поэтому каждый раз, возвращаясь с задания он заходил к ней в кабинет под предлогом очередного очень серьёзного и смертельного ранения.

 — Поцелуешь, легче станет, — прикрыв веки, с усмешкой промолвил он, представляя, как Сакура от возмущения приоткрыла рот, потом, надувшись как хомяк, краснела от злости — это её стандартная реакция.

 — Ты неисправим! Раздражаешь! — словно ошпаренная, вскочила она на ноги, продолжив: — Раз снова выдаёшь свои идиотские шуточки, то ты абсолютно здоров, поэтому больше в лечении не нуждаешься!

 Как же было легко вывести её из себя в который раз! Возможно, если бы Чараске находился в вертикальном положении, то точно схлопотал бы оплеуху. Для всех было странно, почему Харуно так сильно ненавидела Чараске и даже рукоприкладствовала, а он, точно слюнтяй, принимал побои и оскорбления в свой адрес. Друзья, надрывно хохоча, называли его мазохистом, а проходящие мимо люди бесхребетным и распущенным. Однако Чараске было по барабану на мнение окружающих, и его больше всего заботило её агрессивное поведение, в котором ему хотелось окончательно разобраться. Он наблюдал за ней долго, каждый раз провоцируя Сакуру. За её маской неприступности явно пряталась очень ранимая, уязвимая Сакура, и его догадки подтверждались очевидными фактами, в которых он скоро вновь убедится. Учиха и не заметил, как провалился в глубокий сон, не услышав громкий топот, а после глухой стук двери.

 — Бака, Чараске, — пробурчала она себе под нос, выйдя на крыльцо и сев рядом с Менмой.

 Её негодованию не было предела! Он хоть когда-нибудь не думает об поцелуях и ночных утехах? Как же раздражало! Чараске уже со времён Академии преуспел только в одном: познание флирта, а не метание сюрикенов и создание теневых клонов. Все девчонки сохли, как воблы на солнце, по нему, ссорились за его внимание, дрались, точно кошки по весне, организовывали фанклубы с дурацкими правилами. Однако это помешательство, как эпидемия, обошло Сакуру стороной. Она не поддалась его глупому влиянию, так как кроме смазливого личика и громкой фамилии он ничем не выделялся среди остальных мальчишек-дураков. Тем более ей было не до всех этих детских разборок, драматичной любви, ведь она пыталась выжить во взрослом мире, будучи одна, без опоры в виде отца и матери. На ней сильно отложился отпечаток сироты. Её родители погибли на миссии при непонятных обстоятельствах, которые она по сей день тайно пыталась раскрыть, точно одержимая. Возможно, это и был единственный стимул жить, совершенствоваться во всём. Из когда-то милой и искренне доброй девчушки она превратилась в непоколебимую, безэмоциональную и рассудительную куноичи. Несмотря на то, что Сакура не раз явно демонстрировала своё безразличное отношение к Учихе, тот продолжал докучать ей уже десяток лет. Она не единожды задавала вопрос себе: почему судьба их немыслимыми образами сталкивала, если у них нет ничего общего. Совсем. Вначале учёба в одном классе в Академии, потом их объединили в одну команду, но это никак не повлияло на её мнение: как был самовлюблённым петухом, так и остался. После они выпустились и разошлись по разным сторонам, редко пересекаясь. Однако Чараске не упускал шанса с ней повидаться, несмотря на то, что они уже не были одной командой и каждый работал по выбранной специальности. Он каждый раз приходил к ней весь избитый и в царапинах, и она молча и беспристрастно выполняла обязанности врача. Иногда Сакуре казалось, что его легкомыслие — это брошенная в глаза пыль, ведь не мог наследник великого клана быть таким бездарным, или это ошибка природы?

 — Как он? — задал вопрос Менма, выпустив облачко пара из-за похолодания.

 Ураган стих, больше не уродуя необузданной силой здешние живописные пейзажи. Тучи скрылись за горизонт ночного небосвода, благодаря чему серебристый лунный свет и яркое мерцание звёзд немного осветили землю. Царила непривычная тишина, которую изредка нарушал шелест листвы. Сакура согнула ноги, окольцевав их руками, положив на них подбородок, таким образом стараясь согреться, ведь одежда была до сих пор влажной, а бушующий адреналин в крови стих.

 — Жить будет долго и ещё не одно девичье сердце разобьёт, — сарказмом ответила Сакура.

 Сакура, ты же знаешь, какой он на самом деле. Тогда зачем ты так предвзято к нему относишься? — упрекнул Менма, не сводя с неё недовольного взора.

 — Сам был не лучше: до ухода из деревни так же относился, — в тон ответила она.

 От её справедливого замечания у Менмы под рёбрами неприятно закололо. Как ни крути, но от прошлых глупых поступков не спастись, и он понимал, что её критика — это меньшее из тех печальных последствий, которых он смог избежать благодаря воле Ками и Хокаге. Менма не смел изливать душу Сакуре и плакаться ей, считая, что ему грех жаловаться человеку, у которого судьба гораздо тяжелее и трагичнее, чем его. Хотя… Не взирая на то, что он жил в полноценной семье, у него также имелась ноша страданий в виде тёмного Кьюби. Он стал носителем демона лиса в раннем детстве, когда был сильно болен, и его почти бездыханное тельце пожирал никому не известный вирус. Менма прекрасно понимал, что его родители сделали это во благо, проанализировав все последствия. От него Кушина и Минато не скрывали то, кем он являлся: джинчурики. Делали всё возможное, чтобы он чувствовал себя обычным ребёнком. Благодаря повышенной опеке и знанию того, что он не один такой, ему было легче принять себя. Однако вечные перешептывания за спиной, что он, мол, дитя демона, сильно задевали его. Дети играли с ним из-за страха. Его сторонились, с ним не конфликтовали, ведь знали — кто он. С годами накопленная душевная боль превратилась в слепую ненависть. Тёмная часть Кьюби пробудилась от негативных эмоций, подпитываясь ими. Лис нашёптывал Менме идеи о мести и тот повёлся. Он покинул деревню, стал отступником и ловил других джинчурики, поддавшись влиянию чужака по имени Тоби. И как сказала Сакура: за всё время жизни в Конохе он не замечал Чараске, не считал его другом, так как его волновали только личные проблемы.

 — Я знаю, что совершил много ошибок и не ценил то, что имел, но никогда не поздно измениться.

 Он начал дорожить кровными и дружескими узами, когда его спасли от когтистых лап смерти. Он долго не мог понять, почему ему протянули руки помощи Сакура и Чараске, если их командный дух давно был зарыт в земле, а понимание даже не зародилось. Но, после возвращения домой, присмотревшись к ним, Менма увидел в их глазах скрытое одиночество, которое мелькало, если внимательно присмотреться, и ощутил схожую душевную боль. Узумаки за два последние года, пока Сакура училась за границей, сдружился с Чараске и узрел его истинное лицо. И самое главное то, что он знал истинную цель Учихи, кроме Сакуры. Все было ясно как божий день, что её мнение изменит только она сама, когда до конца поймёт их друга. Поэтому, не видя смысла дальше разговаривать на слишком задевающую тему, Менма, пожелав доброй ночи, отправился в дом, оставив Сакуру в полном одиночестве, которое может ей помочь пропустить через себя все душевные переживания.

***
 Во мраке единственного помещения в хиленьком построении доносились звуки храпа, отчего Чараске пробудился. Голова гудела, точно не один раз били по ней кувалдой. Веки отяжелели, поэтому было так сложно их разлепить. В этот раз он больше не ощущал тупой, колкой боли во всём теле, а только тягучую усталость. Значит, ему не привиделось лечение Сакуры, когда он находился в дрёме после операции, хотя та отказалась ему помогать. Врунья же.

 С каждой мощной вибрацией, явно исходившей от Менмы, сонливость улетучивалась, а желание оказаться на свежем воздухе и почувствовать собственное тело в движении — становилось необходимостью. Чараске привстал с жёсткой постели — как потом выяснилось на ощупь, она состояла из плаща. Через две попытки у него всё-таки получилось открыть глаза, при этом почувствовав дискомфорт, точно в них попали песчинки. Его зрение медленно адаптировалось к ночи, что позволило ему разглядеть окружающую обстановку. Справа от него, около стены, храпел Менма, запрокинув голову назад. А в отдалённом углу почти в такой же позе спала Сакура, свернувшись калачиком, точно котёнок. Её голова покоилась на плече, а ноги были поджаты к туловищу. Она обнимала себя руками, видимо, таким образом стараясь согреться, ведь от ночной прохлады красная туника без рукавов и короткие лосины точно не спасут. Почему она мёрзла, если у неё был плащ, как и у Менмы? Чараске посмотрел на свои укрытые ноги и сразу усмехнулся от такой щедрой заботы.

 Обычно он принимал какое-либо внимание к своей нескромной персоне как должное, однако отдачи с его стороны почти не было, кроме одного исключения: когда-то существующей команды номер семь. Такая выбранная им позиция была легко объяснима: с подросткового возраста он обладал неким стойким магнетизмом для противоположного пола, от которого не было отбоя. Чараске изначально считал данное явление крайне раздражающим, однако, возможно, назло всем, или же для того, чтобы его наконец-то стал замечать он, решил нагло и бесцеремонно пользоваться чувствами других. Долгое время Чараске, в принципе как и Сакуре, и Менме, было абсолютно чхать друг на друга, ведь каждый думал только о себе. Как бы ни старался Какаши научить их работать слажено и иногда сопереживать товарищу, его приложенные усилия почти не возымели эффекта. Однако им пришлось увидеть нити дружбы на пути преодоления трудностей.

 Чараске поднялся с места, чуть пошатываясь, и направился к выходу, не забыв попутно вернуть плащ хозяйке, укрыв ту. Он вышел на крыльцо, засунув руки в карманы, прикрыл веки, так как глазные яблоки подвергались внезапным вспышками боли. Эти неприятные симптомы стали для него доказательством того, что его склеры приобрели новую форму; то, чего он пытался достичь не один год. Спасение Сакуры — это спонтанный, необдуманный порыв, который послужил толчком к появлению Мангекьё Шаринган. Чараске знал, каким способом можно было совершенствовать силу глаз, но убийство родственников или друзей он считал последним делом. Возможно, с одной стороны воспользоваться такой опасной и смертельной ситуацией было сверхбесчеловечно, но с другой — это свидетельствовало о том, что без эмоциональных потрясений, вызванных волнением за чью-то жизнь, сила не пробудилась бы. Естественно, когда противник обрушил на в тот момент уязвлённую, в бессознательном состоянии Сакуру всю мощь финальной техники, он, не задумываясь о какой-то личной выгоде, больше поддаваясь инстинктам, стал живым щитом в виде рыцаря с обволакивающей фиолетовой чакрой. До того, как ринуться в эпицентр сражения, Чараске охватила внутренняя паника при виде, казалось бы, бездыханного тела Харуно. В голове чётко всплыл тщательно забытый фрагмент: смерть матери. Его точно так же охватила паника, что парализовала полностью. Тогда, будучи несмышлёным, семилетним ребёнком, всего, что он делал — это захлёбывался в собственных горьких слезах и тормошил за плечи Микото, которая навсегда ушла в мир иной. Именно после её кончины глаза маленького Чараске видели мир в иных цветовых гаммах и под другим углом.

 После всех трагичных событий жизнь Чараске кардинально поменялась. Несмотря на утрату, у него всё же была семья, пускай и неполноценная. Однако он чувствовал себя чужим, никому ненужным: отец целыми днями пропадал в участке полиции, как и Итачи в организации наёмников «Акуцуки». Чараске изо всех сил пытался быть замеченным отцом, показать ему, что он достоин носить герб Учиха, однако, каждый раз, когда он оставался с Фугаку наедине, демонстрируя ему свои результаты по освоению джуцу, получал только одно: пустой, молчаливый взгляд, а после вид его удаляющегося силуэта на помосте. Иногда у него складывалось впечатление, что нелюбящий взор отца связан со смертью жены, словно он обвинял маленького Чараске за его слабость.

 Он долго и отчаянно пытался оправдать ожидания Фугаку, однако после очередной глобальной ссоры, уже в подростковом возрасте у него произошёл переломный момент, будто в голове что-то переклинело. От постоянных упрёков, недовольства, он опустил руки и решил стать тем, за кого его принимал отец: слабаком, никчёмным. Поэтому его нынешний образ жизни — это маска для окружающих. Его собственное притворство настолько укоренилось в его подсознании, что Чараске стал верить в созданный им образ плейбоя и труса. Однако, в последнее время его это тяготило, словно он сам себя загнал в угол. Ему катастрофически не хватало свободы, и мысли о том, что нужно покинуть дом и деревню, не казались ему бредовыми. Хотелось стряхнуть все оковы с себя.

 Дверь противно скрипнула, что заставило напрячь мышцы Чараске и отвлечься от раздумий. Он решил не поворачиваться, так как, благодаря тонкому, почти исчезнувшему цветочному аромату, быстро смекнул, кто стоял сзади и, возможно, с недовольным выражением лица.

 — Ты как себя чувствуешь? — тихо и с некой мягкостью в голосе спросила она.

 До Сакуры только потом дошло, каким тоном она задала вопрос, отчего ей хотелось треснуть себе по голове. Нет, так с ним ни в коем случае нельзя разговаривать. Ведь если дать слабину, то Учиха непременно этим воспользуется и будет доканывать её до гробовой доски задевающими шуточками. Она по привычке сжала кулаки и набрала целые лёгкие воздуха, как метеор, прокручивая оборонительные фразы. Однако с каждой пройденной минутой, кроме стрекотания цикад, не слышался ни один звук. Это её насторожило.

 — Чараске?

 Она подошла к нему и посмотрела на его задумчивый и непривычно серьёзный профиль. Первый раз Сакура лицезрела его какое-то невозмутимое выражение лица. От лёгкого прикосновения полуночного ветерка его смоляные волосы растрепались, больше не скрывая выделяющиеся скулы и проколотые уши. Точно поддавшись его магнетизму, Сакура почувствовала глухой стук сердца, отчего спёрло дыхание.

 — Ладно, можешь не отвечать, — резко бросила она фразу, желая уйти прочь, чтобы не испытывать приятно-обжигающие покалывания в области груди.

 Стоило ей развернуться, как ощутила хватку чуть выше локтя, а после спиной деревянную поверхность дома. От неожиданного действия со стороны Чараске, её зрачки расширились, а через сердце прошли точно разряды тока, заставляя его неритмично биться. Её глаза метались в разные стороны, точно от испуга. Ей казалось, что он застал её врасплох, из-за чего в её маске неприступности появилась брешь. Она чувствовала его интенсивный взгляд, местами прожигающий, что заставлял смущаться, словно она перед ним обнажённая; как пальцы слегка сжимали её плечи, надавливая на ямочки около ключиц, чтобы явно не сбежала.

 — Что ты творишь? — рыкнула она.

 Сакура нахмурила брови, с возмущением посмотрев на него. Чего он добивался, если знал, что его чары и слащавые словечки никак на неё не повлияют, как на остальных женских особей. За столько лет знакомства с ним, Сакура привыкла к его повышенному любвеобилию, но вот только она не могла до сих пор понять, почему он не упускал ни малейшей возможности прикоснуться к ней, перекинуться пустыми для неё фразами. Неужели его задевало то, что она не отвечала ему взаимностью, или же дело было в другом? Она склонила голову, не прерывая зрительный контакт, пыталась уловить в его глазах ход мыслей. Хотя на подсознательном уровне она догадывалась о его намерениях, что будоражило кровь и одновременно ранило её гордость.

 — Мне вот интересно: ты действительно ничего ко мне не испытываешь, даже находясь в таком положении? Или же…— он прошептал ей низким баритоном около мочки уха, едва ли задевая её губами.

 Учиха оказался непозволительно близко к ней, отчего Сакура вжалась в стенку, таким способом увеличив дистанцию. В этот раз Чараске перешёл все допустимые границы. Несмотря на то, что раньше происходило нечто подобное, например, преградить ей путь вытянутой рукой или же положить ладонь на её плечо, он всегда держал расстояние. До этого времени Сакура воспринимала это как некое издевательство, ребячество.

 — Или же у меня к тебе иммунитет, Чараске, — грубо перебила Сакура, стараясь игнорировать щекочущее чувство в груди и краснеющие щёки.

 Нет, она не должна реагировать на его слова и откровенные действия. Она не должна оголять перед ним свои когда-то раненные чувства. Как бы она плохо о нём ни отзывалась, как бы ни демонстрировала свою напускную ненависть и ни убеждала себя, что когда-то вспыхнувшие чувства к нему — из-за большого количества выброшенных гормонов, она невольно тихо, молча питала к нему романтические чувства. Хорошо, что эффект розовых очков исчез в скором времени благодаря же Учихе. Будучи пятнадцатилетнем и несмышлёным подростком в амурных делах, она, чего греха таить, поддалась его чарам, ухаживаниям и якобы заботе. Он даже как-то обронил фразу, что они чем-то похожи, что они выживают с помощью притворства. Возможно, некое секундное взаимопонимание зацепило её одинокую, изувеченную душу, и ей хотелось хоть раз за столько лет быть понятой без слов. Именно в эту ночь Чараске был другим человеком, точно его образ раздолбая и бабника всего лишь ширма. Именно в эту ночь Сакура хотела доверить ему сокровенные чувства и мысли. Однако, после ночного разговора по душам на лавочке в парке, на следующий день Чараске вёл себя как обычно, будто между ними ничего не произошло. Он охладел к ней, быстро переключившись на других девушек, даря им алые розы и без стеснения зажимая в закоулках. Сакура до последнего надеялась, что весь этот спектакль показушный. Как же она ошибалась. На очередной встрече он чётко дал понять: он просто поглумился над её оголёнными чувствами. Однако её утешала одна мысль: благо в тот момент она не успела признаться ему в том, что она его не ненавидит. Хоть так она сумела сохранить остатки гордости. От этого воспоминания она вновь ощутила это треклятое чувство, будто ножом полоснули по сердцу.

 — Рано или поздно он может дать сбой. Ты об этом не думала, Сакура-чан? — Чараске провёл подушечкой большего пальца по её скуле, отчего она смутилась ещё больше, выдавая себя.

 Только сегодня он решил добиться от неё признания, ведь она явно испытывает потаённую симпатию, но сдерживает, ведя себя с ним холодно. Зачем ему это? Потешить самолюбие — определённо. Заставить всколыхнуть чувства к ней — несомненно. Ему нравилось испытывать её, выводить из себя, но он никогда не переходил рамки дозволенного, точно поддерживая спортивный интерес. Хотя иногда ему казалось, что он сам не готов рушить их странную недодружбу. Он наблюдал за ней со стороны: видел её одиночество, которого она не стеснялась в отличие от него. Она всегда обедала одна, независимо где, и этот уклад жизни остался с ней и по сей день. Она залечивала душевные раны работой, он — женщинами. Она старалась не опозорить покойных родителей и чтила их память, он давно наплевал на семью, не задумываясь о её репутации, как и всего клана Учих. Несмотря на то, что они выбрали разные методы, пошли разными путями, их объединяло одно: познание чувств утраты и одиночества.

 Сакуре была не по нраву резкая настойчивость Чараске. Нет, определённо ей нужно вырваться из этой ловушки. К сожалению, она даже не смогла сдвинуться с места, как колено Учихи оказалось между её худых ног, почти касаясь интимного места, отчего Сакура невольно всхлипнула. Она инстинктивно пыталась их сжать и оттолкнуть Чараске ладонями, которые до сих пор упирались в его грудь, но тот положил свои ладони поверх её, не дав ей вырваться. Её кровь застыла в жилах, когда он склонился к её изгибу шеи и почти невесомо, медленно, дразняще начал водить устами снизу-вверх по бархатистой коже. Сакура выгнулась в спине от приятных ощущений, сопровождающихся толпой мурашек. Она стояла точно вкопанная из-за всего лишь щекочущих прикосновений: его губы очертили линию скулы, остановившись на одном уровне с её устами. Его тёплое, глубокое дыхание выбило из неё все мысли и порождало одно желание: поддаться искушению. Она была готова признаться в своей симпатии сама себе и ему. Сакура не понимала, чем этот порыв был вызван: то ли от осознания и смирения, что она в него давно влюблена и что он ей действительно дорог, то ли это обычная похоть. Единственное в чём она была уверена, так это в том, что на этой последней и роковой миссии она отдала бы жизнь за него, как на деле оказалось, и он.

 — Ты действительно хочешь этого? — необдуманно, с хрипотцой в голосе спросил он.

 — Да… — на выдохе томно произнесла она, полностью отключив здравый смысл.

 Осознав, что она позволила себе утонуть в романтических чувствах и оголить их, Сакура прикрыла трепещущие веки и разомкнула уста. Её кулачки сжались на его чёрной водолазке, будто в предвкушении. Тыльная сторона ладони Чараске скользнула по её пунцовой, горячей щеке, а его губы тронула кривая усмешка. Он наслаждался и поддавался такому восхитительному зрелищу: податливая, соблазнительная и уязвлённая Сакура. Было почти невыносимо устоять от искушения поцеловать её. Наконец-то высвободить и ощутить её любовь сполна, выпить до дна. Их губы едва ли соприкасались, и от этого вожделение постепенно начало затмевать его рассудок и внизу живота всё скрутило в тугой узел. Однако ему придётся пойти наперекор желанию.

 — Оказывается, тебя легко сломить, — со смешинкой прошептал он в её приоткрытые уста, которые предвкушали грядущий поцелуй.

 От его фразы она распахнула глаза и почувствовала, что что-то ухнуло в пятки; возможно, сердце перестало биться, разорвавшись на мелкие кусочки. Она — дура, которая повелась на этот чёртов магнетизм. Он снова поглумился над ней. Это было обидно до слёз. Она сама виновата, что посмела помыслить о взаимных чувствах, что захотела побыть обычной любимой девушкой.

 — Иди к чёрту! Не смей больше ко мне подходить, иначе я за себя не ручаясь, — холодно отчеканила Сакура, несколько раз тыкнув пальцем в его грудь, с ненавистью и с подступающими в уголках глаз слезами смотря в его чёрные омуты.

 Она отпихнула его от себя, прямо держа осанку, зашла в дом, стараясь не хлопать дверью, чего не получилось. Чараске продолжал стоять на том же месте, опираясь рукой о бревенчатую стену дома. Он не ощущал долгожданного триумфа. Всё же он явно испытывал к ней не просто вожделение, а что-то ещё, пока для него недосягаемое. Наверное, лучше бы Чараске не знал о взаимности, не проверял это своими провокационными методами, ведь чуть сам не поддался. Это было лицемерно, эгоистично удовлетворить собственное желание, но ему нужно было убедиться в том, что он нравился Сакуре как мужчина. Он повёл себя отвратительно, как тогда, после прогулки в парке несколько лет назад, потому что вновь испугался привязанности. Пускай она видит его таким, каким привыкла. Пускай будет неприступной, избегает его, ведь он не тот, с кем она будет счастлива. Ведь он не изменит своим принципам даже ради любви.

 Его больше ничего не держало в Конохе. Он не видел смысла загибаться, унижаться и жить так, как считал его отец. Возможно, если он уйдет в странствие, его мировоззрение изменится, как и сила. Учиха предчувствовал, что именно сейчас у него есть этот шанс без зазрения совести просто уйти, не сказав ни слова. Он не думал, что кто-то из его родных, любовниц и якобы друзей расстроится. Да, нужно уходить прочь, пока ноги подчинялись разуму. Чараске прошмыгнул внутрь и быстро взял вещи, больше не оборачиваясь, спустился по двум ступенькам на крыльце. Наверное, он ещё пожалеет о выбранном пути отречения от уз, но только так он сможет познать себя. Перекинув через плечо рюкзак и держа его одним пальцем, он, с некой решительностью в глазах смотрел вперёд. Его силуэт растворился в чаще леса и в лучах восходящего солнца.



Прочитали?
5
Хината ХюгаNohara RinДиана ТихомироваNo NameВиктория Шулева


Нравится!
7
Не нравится...
0
Просмотров
3300
Оценка материала: 5.00 Неприступная 5.00 0.00 7 7
 
 
 0


Поделитесь с друзьями:

Обложка
Название: Неприступная
Автор: Nastawedina
Основные персонажи: Менма Узумаки, Сакура Харуно, Чараске Учиха
Пэйринг: Чараске/Сакура
Рейтинг:PG-13
Жанры: Драма , Психология , AU , Дружба, Любовь/Ненависть
Предупреждения OOC , UST
Размер:Мини, 12 страниц, 1 часть
Статус:закончен
Описание:
— Мне вот интересно: ты действительно ничего ко мне не испытываешь, даже находясь в таком положении? Или же..— он прошептал ей низким баритоном около мочки уха, едва ли задевая её губами.
— Или же у меня к тебе иммунитет, Чараске, — грубо перебила Сакура, стараясь игнорировать щекочущее чувство в груди и краснеющие щёки.
— Рано или поздно он может дать сбой. Ты об этом не думала, Сакура-чан? — Чараске провёл подушечкой большего пальца по её скуле, отчего она смутилась ещё больше, выдавая себя.
Одобрил(а): Александр 2 ноября 2017г. в 22:33
Глава: 1

0 комментариев

Только авторизированные пользователи могут писать комментарии
 

 



P.S. В связи с частыми нарушениями авторских или иных прав, плагиате и т.д. была введена данная табличка у авторов рейтингом ниже 200 баллов, если вдруг были выявлены нарушения, пожалуйста :
ознакомьтесь c предупреждением/правилами размещения
и примите необходимые меры, сообщите об этом Администрации сайта
Дизайн   Главная   Твиттер   ВКонтакте       English   БорутоФан.ру
Александр Маркин   Анастасия Чекаленкова  
Скрыть
[X закрыть]  
! Мы используем файлы cookie. Работая с сайтом, Вы соглашаетесь с правилами и политикой
Вниз
Ниже